Greatest Hits

Всеволод Олегович Емелин

Книжная полка Вадима Левенталя

Стихи Емелина знают наизусть, их читают друг другу, их цитируют. Емелин – один из немногих поэтов, чьи стихи стали по-настоящему народными. В этой книге собраны лучшие, самые знаменитые тексты творческой карьеры поэта, а также некоторые новые стихотворения.

Содержит нецензурную брань

Всеволод Емелин

Greatest Hits

© В. Емелин, 2022

© ИД «Городец», 2022

© П. Лосев, оформление, 2022

* * *

В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации

Песня ветерана защиты Белого дома 1991 года

З. В. Емелиной

Налейте мне, граждане, рюмку вина,

Но только ни слова о бабах,

Ведь мне изменила гадюка-жена,

Пока я был на баррикадах.

Не пуля спецназа сразила меня,

Не палка омоновца сбила,

А эта зараза средь белого дня

Взяла да и мне изменила.

В то хмурое утро, когда этот сброд

Нагнал в Москву танков и страху,

Я понял, что мой наступает черед,

И чистую вынул рубаху.

Я понял, что участь моя решена,

Сказал я: «Прощай!» своей Зине.

Она же лежала, как лебедь, нежна,

На жаркой простершись перине.

А к Белому дому сходился народ.

Какие там были ребята!

Кто тащит бревно, кто трубу волочет,

Оружие пролетарьята.

Баррикады росли, и металл скрежетал,

И делали бомбы умельцы.

Взобрался на танк и Указ зачитал

Борис Николаевич Ельцин.

Мы нашу позицию заняли там,

Где надо, согласно приказа,

Бесплатно бинты выдавалися нам

И старые противогазы.

Мы все, как один, здесь, ребята, умрем,

Но так меж собой порешили —

Ни шагу назад! За спиной Белый дом —

Парламент свободной России.

Мы цепи сомкнули, мы встали в заслон,

Мы за руки взяли друг друга.

Давай выводи свой кровавый ОМОН,

Плешивая гадина Пуго.

В дождливой, тревожной московской ночи

Костры до рассвета горели.

Здесь были казаки, и были врачи,

И многие были евреи.

Но встал над толпой и, взмахнувши рукой,

Среди тишины напряженной

Народный герой, авиатор Руцкой

Сказал сообщенье с балкона.

Сказал, что настал переломный момент,

Что нынче живым и здоровым

Из Крыма в Москву привезен президент,

Подлец же Крючков арестован.

Он здесь замолчал, чтобы дух перевесть,

Послышались радости крики.

А кончил словами: «Россия, мол, есть

И будет навеки великой!»

Пока я там жизнью своей рисковал,

Боролся за правое дело,

Супругу мою обнимал-целовал

Ее замначальник отдела.

Он долго ее обнимал-целовал,

Он мял ее белое платье,

А на ухо ей обещанья шептал,

Сулил повышенье в зарплате.

Покуда я смерти смотрелся в лицо

Бесстрашно, как узник у стенки,

С таким вот развратником и подлецом

Жена задирала коленки.

Я там трое суток стоял, словно лев,

Не спал и почти не обедал,

Домой проходя мимо здания СЭВ,

Я принял стакан за победу.

Победа пришла, вся страна кверху дном,

У власти стоят демократы.

А мне же достался похмельный синдром

Да триста целковых в зарплату.

Баллада о белокурой пряди и автобусном круге

За пустынной промзоной,

Где лишь пух в тополях,

Рос парнишка смышленый

В белокурых кудрях.

Со шпаной на задворках

Не курил он траву,

Получал он пятерки

У себя в ПТУ.

Он в компании скверной

Горькой водки не пил.

Рядом с девушкой верной

Вечера проводил,

С той, что под тополями

Так любила ласкать,

Забавляясь кудрями,

Белокурую прядь.

Над автобусным кругом

Расцветала весна,

На свидание с другом

Торопилась она.

Ждет в назначенный час он,

А кудрей-то и нет.

За арийскую расу

Стал парнишка скинхед.

И, предчувствуя беды,

Сердце сжалось в груди —

Если парень в скинхедах,

Значит, счастья не жди.

И последние силы

Все собрав изнутри,

Она тихо спросила:

«Где же кудри твои?»

И ответил ей парень,

Пряча горькую грусть:

«Да мы тут с пацанами

Поднялися за Русь.

Разогнули колена,

Мы готовы на смерть.

В своем доме нацменов

Сил нет больше терпеть.

Все купили за взятки.

Посмотри: у кого

Все ларьки и палатки,

АЗС, СТО?

Но они пожалеют,

Что обидели нас.

И запомнят евреи,

И узнает