Корнет, вы женщина?
Надежда Семеновна Максимова
Попал я конкретно. Доводилось читать, что какой-нибудь наш современник проваливался в иные миры и оказывался в теле ребенка, раба, безродного бродяги… один так даже угодил в средневекового африканского негра! Но чтобы в бабу! (Ну, в смысле, в девушку), это атас. Такой подляны еще не бывало.
А самое скверное, они все перепутали! Я – спасатель на пляже. В любой момент готов приплыть и вытащить из воды тонущего. А они-то призывали Спасителя!
В общем, атас. И надо как-то разбираться…
Пичалька.
Содержит нецензурную брань.
Надежда Максимова
Корнет, вы женщина?
Глава 1. Попал!
Я очнулся от того, что на физиономию что-то капало. Не сплошным потоком, но довольно энергично. Бодренько так: кап-кап-кап… Бывает такое в интенсивный дождь, когда палатку слегка пробило, и вода, найдя дырочку, радостно устремляется внутрь.
Так, а почему я в палатке?
Кстати, и шума дождя совсем не слышно. Только горестные подвывания на два голоса, как будто дети плачут.
Что за ерунда?
Проведя рукой, попытался смахнуть с морды лица сырость и удивился еще больше: на губах стало солоно. Это что, брызги моря? Как-то странно они на меня попадают: сверху вниз. И звуки непонятные – волны шуршат совсем иначе.
– Кхм! – попытался прокашляться, но голос дал петуха. Тоненько так, с подвизгом. Совсем дело плохо.
И главное, не видно ничего вокруг – тьма, еле-еле разбавляемая тусклым мерцанием одинокой свечи, поставленной в отдалении.
Вообще ничего не понимаю. Свет что ли отключили?
А если мы на природе (дождь, палатка), то почему свеча так далеко?
Чтобы как-то сориентироваться в пространстве, попытался приподняться и пошарил рукой вокруг. Фигня какая-то. Лежу, похоже, на каменном полу (ровная поверхность, прямые стыки между пластинами… в природе так не бывает), какие-то тряпки, вроде бы дорогие – на ощупь вроде бархата. А вот тут что такое? Какая-то туша под металлическими пластинами. Мама дорогая, где я?
Моя возня, похоже, вдохновила кого-то, чье сопение и хлюпанье носом я слышал рядом.
– Ализия, ты жива? – с надеждой произнес ломкий мальчишеский голос.
Ага. Значит рядом еще пацан и Ализия. И туша. Вряд ли это дамочка. Женщины (уверяю вас) на ощупь совсем другие.
Блин, да здесь народу, как на Арбате в воскресенье! А чего все в темноте сидят?
– Что здесь… – вот черт, голос писклявый, как у ребенка. Потер горло рукой и постарался говорить нормально: – Что произошло?
– Это я виноват, – покаялся мальчишка. – Торопился, ты же понимаешь… Когда этот гад тебя схватил…
Ага. То есть туша, именуемая далее, как «гад», напала на девчонку… эту, Ализию… и пацан его вырубил. Силен!
Причем, судя по извиняющемуся голосу, вырубил случайно.
Дела, однако…
– Ничего не помню, – пробормотал я, стараясь говорить негромко. Очень уж не хотелось пищать, как… ну, вы понимаете, кто.
Кстати, боли в стратегическом месте не ощущалось, а попытка на ощупь проверить сохранность самого ценного успеха не принесла – я был покрыт целым ворохом тряпок, армированных какими-то прутьями, пробиться сквозь которые в темноте не удалось.
Пацан в очередной раз шмыгнул носом и выдал конструктивное предложение:
– Надо оттащить его на ледник.
Ничего себе. То есть предполагается, что «гад» уже наверняка труп. Радикально тут дела решаются…
– Погоди.
С некоторым усилием я заставил себя сесть – не так это просто, когда весь, как куполом парашюта, облеплен тканью – и дотянулся до предполагаемого покойника.
Что у нас тут?
Да, кабанчик был здоровенький. Как бы не под сто двадцать кило весом (сам-то я постройнее, всего девяносто пять!). Короткая бородка, запашок немытого тела, что, в общем, не удивительно, ибо клиент закупорен в одежду под самое горло. И ткань вполне себе плотная, вроде бы шерстяная. Тут любой упреет.
Ну вот и до сонной артерии добрались. Пальчиком прижимаем, слушаем… Ток-ток-ток… А пульс-то есть. Выходит, рано еще его на ледник, ласты пока не склеены.
– И кто это? – интересно стало, что за кабаны тут водятся, хватающие поперек живота малолетних девушек. Ну, в том смысле добить его, чтоб не мучился, или попытаться реанимиров