Земные женихи, сказочные невесты. Сборник романтических рассказов

Денис Матусов

Сборник романтических рассказов и любовных зарисовок. Любовь преград не знает, шагая сквозь миры. Найдут в мирах иных невест прекрасных земные женихи?

Примечание: все участники интимных сцен во всех рассказах разумные, разнополые, совершеннолетние!

Денис Матусов

Земные женихи, сказочные невесты. Сборник романтических рассказов

Истинное счастье

О, крылорожка,

С чудесными крыльями,

Целебным рогом,

Ты стоишь передо мной.

Вот истинное счастье!

– Какое прекрасное стихотворение! – восхитилась крылатая единорожка Мияка, тряхнув радужным хвостом от избытка чувств. Моя любимая Мия искреннее обрадовалась, выслушав столь незамысловатое стихотворение в японском стиле танка. Хотя куда ему до творений древних мастеров. Казалось бы причём здесь я и Япония?

Иван Жеребцов вполне себе русские имя с фамилией. Только вот изначально фамилия нашего рода записывалась японскими иероглифами ??. Тайну нашей фамилии раскрыла мне тётка, когда учила меня родовой магии. Магии уже полузабытой в нашем роду, как-никак в православном Евразийском Союзе который век живём.

Магия, такое манящее звучное слово. Вот и меня она поманила. Вскоре я превзошёл учительницу и решил воплотить родовую легенду в жизнь. По легенде пращур нашего рода был цилинем, кирином, единорогом из высокого мира магически сопряжённого с Восточной Азией. Он полюбил японскую девушку и остался на грешной Земле. Мой пращур покинул Маносекай – чудесный рай из чувства жертвенной любви!

Мне тоже удалось превратиться и посетить иной мир. Только в Маносекае я узнал, что превращение необратимо. Да и врата меж мирами открываются с неизвестной периодичностью. Может год пройти, а может и тысяча лет минуть. Хотя у неподвластного старению единорога есть все шансы дождаться даже во втором случае.

Благо прекрасный Маносекай с его изумрудными травами и душистыми цветами светел, приятен и безопасен для разумных коней. Здесь днём и ночью светит удивительное светило Хицуки, что есть Солнце с Луною два в одном. Днём свет Хицуки по солнечному ярок, дарит тепло не переходящее в жару. Ночью свет Хицуки по-лунному мягок. Ночи Маносекая прохладны, но не холодны. Под лучами Хицуки нет места хищникам и паразитам. Даже большие летучие мыши, которых я поначалу принял за вампиров, пьют лишь фруктовый сок. Живи, да радуйся жизни!

Только вот я то до превращения в рогатого жеребца был земным юношей. Я родился и вырос человеком. Вот мне и хотелось тогда вонзить ненавистный рог в собственную грудь! Раз уж до живота не дотянуться…

Поначалу от свершения столь своеобразного сэппуку меня останавливала вера православная, переданная мне моей глубоко верующей прабабушкой. Сам то я маловер, будь иначе. Разве позволил бы себя тётке магией увлечь?

И всё же самоубийство – это последнее дело, но я всё чаще думал о последней черте. Не знаю, что бы надумал. До чего бы дошёл в конце концов. Может и в самом деле совершил бы смертный грех, если бы не весёлая, жизнерадостная кобылка – Мияка. Она полюбила слушать мои рассказы о Земле и человеческой жизни. Поначалу я воспринимал разумную, но по-детски наивную лошадку скорее как удивительную питомицу. И всё же даже тогда она мне уже стала дорога так, как не дороги и самые ценные вещи. Я проникся к Мияке большой симпатией и стал её ласково называть Мией.

Потом полюбил милую Мию, как хороший волшебник любит своего фамильяра. Тогда-то я и прозвал Мию Радугой за яркие, разноцветные хвост с гривою, за добрый и весёлый нрав. Мне так нравилось и нравится засыпать с нею рядом на лугу под её крылом. Так хорошо, чудесно слышать перед сном мерный стук её доброго, любящего сердца. Моя смерть без сомнения страшно огорчила бы Мию, повергла бы её в шок, в настоящий ужас! Вот я и жил на остатках веры, из чувства долга перед Радугой, ради растущей любви к ней…

Милая кобылка тем временем росла и выросла в прекрасную кобылицу удивительной красоты, став в холке лишь немногим ниже меня самого. Розовые копытца стали крепче, а их цвет куда как глубже. Словно бы Радуга их специально алым лаком покрывает, но таков их