О некоторой пользе морковки

Я бежала по темным улицам двуединого города Анк-Морпорка, мутного бриллианта Плоского мира; не убегала, а ловила: его сюжеты, судьбы, густые краски. И вдруг с размаху впечаталась в глухую стену — там, где мнилось бесконечное, оказался тупик. Именно такие ощущения возникли у меня после прочтения книги Терри Пратчетта "Дело табак".

Пратчетт — мегазвезда юмористического фэнтази. Критикуя Пратчетта, можно ставить ему в пример лишь другой роман Пратчетта. Со своих высот живому классику простительно сбросить на грешную землю не одну-две, а даже десяток-другой неудачных книг, слава его уже не померкнет. И все-таки не очень радует, когда писатель, пересмотрев свои взгляды на жизнь, заставляет повторять те же мировоззренческие кульбиты уже состоявшегося и полюбившегося читателям персонажа. То, что позволено Терри Пратчетту, не позволено Сэму Ваймсу, командору стражи Анк-Морпорка.

(Мастер и его Плоский мир, по сравнению с которым плоскими кажутся совсем другие миры)

Итак, "Дело табак" — последний на сегодня и, вероятно, последний вообще роман об анк-морпорских стражниках из авторского цикла "Плоский мир". В нем каждая в отдельности сцена выписана изумительно, но детективный сюжет хромает на обе ноги. А он таков: командор Ваймс проводит отпуск в загородном поместье, где с помощью местного стражника Фини за неделю разоблачает шайку работорговцев. Попутно Ваймс придается размышлениям об аристократии, законодательстве и раздает советы девушкам, как занять социально активную позицию.

"Комично о больном" всегда было фирменным рецептом Пратчетта. Но не в этот раз.

Работорговля в том виде, как она представлена в романе (когда живой товар, гоблины, не считаются разумными существами, и их убийство — не преступление), ушла в прошлое достаточно глубоко, чтобы у общества хватило духу изучать реальный исторический материал, а не его фэнтезийное отражение. Предметом сатиры не может быть день позавчерашний, а только сегодняшний. И для меня переход Пратчетта к теме работорговли после осмысления шовинизма ("К оружию! К оружию!") или фундаментализма ("Шмяк!") — шаг назад.

(а в это время в параллельной Вселенной)

С комичным в романе вообще табак. Беда не в полном отсутствии юмора, а в присутствии его нижней половины. Эрудиция Пратчетта всегда восхищала его читателей. Он поставил юмористическое фэнтези на один уровень с интеллектуальным чтением. Предметом язвительных шуток Пратчетта были ура-патриотизм и ксенофобия, международная политика и квантовая физика. В "Деле табак" полный перечень юмористического таков:
— фермер Ляпсус вывел породу кур, несущих кубические яйца, и однажды в не самую лучшую погоду отправился со своим курятником штурмовать далекое море на кораблике "Чудо Сисси";
— тупица лорд Ржав дал сыну имя Эмбрион;
— у Юного Сэма нормальное имя, но странное пристрастие к книгам про какашки и коллекционированию экскрементов.

Последнее обстоятельство, вероятно, содержит намек на шведскую писательницу Перниллу Стальфельт, чьи книги для детей о любви, смерти и кале сделали ее скандально знаменитой, или ее британский аналог. Но затрудняюсь сказать, троллит ли Терри Перниллу или приглашает читателей вместе окунуться в богатое содержание продуктов жизнедеятельности, описанию которых он отводит много страниц.

Кроме социальной значимости и юмора, книги Пратчетта западали в душу благодаря классным персонажам. И здесь "Дело табак" подкинуло мне главное разочарование.

Старина Сэм Ваймс, капитан, а затем командор Стражи Анк-Морпорка, всегда презирал богов, королей и легендарных героев. Ярый республиканец, он был также принципиальным человеком, чуждым любым проявлениям волшебства. Никакой сомнительной магии!

Но вдруг Сэм Ваймс изменился. Теперь он — король, он — герой. "И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу"(с). Запрет на магию летит в тар-тара-ры. "Трезвость, морковка и все такое" превращают командора в сверхчеловека. "Сэм Ваймс 2.0" словом обращает в бегство толпы, пронзает взором темноту, кладет всех штабелями, и хоть паутину из рук еще не выпускает, но что-то там необычное у него на запястье уже имеется. А ежели желает узнать тайное, то лезет в погреб и сидит в темноте в ожидании прозрения. Нечто подобное можно встретить у Мураками, но откуда у старины Ваймса японская грусть?

(и у командора Сэма Ваймса теперь есть парадные лосины!)

Философия командора тоже сделала крутой поворот.

Когда-то Пратчетт сравнивал монархию с сорняком и обличал покорных: "Тот, кто создавал людей, кем бы он ни был, допустил в своих разработках одну большую ошибку. Люди так и норовят встать на колени". А потом он получил учрежденный королем Георгом V Орден Британской империи, чей девиз "За Бога и Империю". Елизавета II посвятила писателя в рыцари-бакалавры: Пратчетт стал сэром Терри Пратчеттом. И, видимо, писателю захотелось оправдаться, почему после антироялистских взглядов он склонился пред короной. Тут-то под руку и подвернулся Сэм Ваймс.

В первых романах о городской страже Анк-Морпорка ("Стража! Стража!", "К оружию! К оружию!") писателем задана интересная диспозиция: на службу к рьяному республиканцу Ваймсу, потомку убийцы короля, поступает наследник престола Морковка Железобетонссон, тактично именуемый в русских переводах Моркоу. Когда Моркоу появляется в Анк-Морпорке, в ночной страже города всего три человека, а Ваймс спивается, махнув на преступность обеими руками. Благодаря невероятной харизме и знанию абсолютно всех законов новобранец возвращает страже престиж, а Ваймсу — веру в собственное дело. Он же добивается учреждения командорского поста и назначения на него Сэма Ваймса. Харизматичный капитан, самый популярный житель Анк-Морпорка, не хочет быть главным стражником, а мечтает, чтобы люди соблюдали закон ради закона, а не из-за того, что им нравится подчиняться ему, Моркоу. Но в связке Ваймс — Моркоу чувствуется потенциал и намек на то, что в будущем им не раз придется схлестнуться.

Но в итоге пузырь оказывается дутым. Ваймс обзаводится герцогским титулом, гербом и очень гордится дружбой с Королем-под-горой и королем троллей. Мещанин во дворянстве по-пратчеттски — не самое интересное для меня чтение, а половина романа "Дело табак" — рефлексия Ваймса по поводу своего титула. В ход идут крайне противоречивые аргументы. "Я просто плыву по течению", — и это говорит обладатель звания "Дежурный по доске"! То есть тот, кто может стереть прошлое, чтобы написать настоящее. "Предки моей жены с кем-то сражались за эти земли". Никогда Сэм Ваймс прежде не считал это веским доводом "за". "Все это со мной просто случилось, хотел я того или нет". Однако Моркоу, с которым все "случилось" еще при рождении, не стал жить по выпавшему жребию. "Перед титулом открываются двери". Выходит, даже Терри Пратчетт согласился, что ума и правды недостаточно?

Ваймс даже дерется с деревенским кузнецом за право на поместье и кладет коваля на обе лопатки. Это красивый ход, но не аргумент в защиту аристократии, поскольку любой читатель Пратчетта с ходу назовет десяток персонажей, которые легко побьют Ваймса, а кроме того, долг самого командора защищать общество от тех, кто стремится решить любые споры силой.

К середине книги Ваймс побеждает внутренние противоречия и решает, что "настало время выпустить на волю герцога". В итоге предводитель гоблинов, убийство жены которого расследует командор, даже вынужден его осадить:

"Мы знаем закон, мистер по-люс-мен. Закон — это земля. Вы говорите: "Это моя земля", но не вы создали землю. Не вы создали овец и кроликов, которых мы едим. Не вы сделали коров и лошадей, но вы говорите: "Они мои". Это неправда. Я делаю топоры и горшки, и они мои. Мое — то, что на мне надето. Моей была любовь. Теперь ее не стало".

Сам Ваймс говорит в книге много и долго. Отдельные монологи растягиваются на пару страниц. Однако уверена, что для будущего герцога, Юного Сэма, свободные взгляды отца на чины и звания и вовсе будут казаться лишь причудой эксцентрика.

Можно допустить, что Пратчетт лишь отражает тенденцию нового времени: многолетнее президентство и олигархия во многих странах созвучны ситуации в Анк-Морпорке, где тирания взращивает новое дворянство. Или даже предположить, дескать, писатель предупреждает: напрасно общество успокоилось, думая, что от парламентской или президентской республики нет возврата к абсолютной монархии. С античных времен история говорила об обратном: на смену республики приходит власть королей.

   
(справа — герб Анк-Морпорка; слева — герб сэра Пратчетта и девиз: "Не бойся жнеца")

Но дело в том, что ни о чем таком Пратчетт не предупреждает. Ему просто хочется с помощью Ваймса осмыслить себя. И в поисках оправданий ведет себя сэр Пратчетт не всегда корректно: весьма своеобразно из романа в роман вместе с Ваймсом меняется отказавшийся от королевского титула Моркоу. Любые аргументы Сибиллы: "Но мы же хорошие" могли бы померкнуть перед Моркоу, изначально созданном Пратчеттом, как самый хороший человек (и гном). Поэтому писателю пришлось постараться для дискредитации персонажа.

Капитан Морковка торчит туповатым исполином на отшибе повествования. Он стал пленником центробежных сил с момента, как обеспечил Ваймсу пост командора стражи. Сперва было ощущение, что Пратчетт просто не знает, что делать с королем-стражником; а писательское бессилие — сомнительное удовольствие для читателя. Сложно симпатизировать персонажу, чей внутренний мир сводится к регулярно повторяемой фразе "он не понял иронии", а почти все реплики начинаются словами: "Госпожа Сибилла говорит…" Кстати, хм, может, из-за регулярных общений своей супруги с бравым капитаном Сэм Ваймс и недолюбливает Моркоу? А он его недолюбливает! Капитан вызывает у Ваймса старательно подавляемое раздражение и желание хоть раз застукать его за чтением чужих бумаг. Для сравнения: сельский паренек Фини, горе-стражник, чьи заслуги до знакомства с Ваймсом ограничивались лишь содержанием свиней в каталажке, так восхищает командора, что нет сомнений, кого Ваймс теперь прочит в преемники.

Если рассматривать цикл об анк-морпорских стражниках в целом, то заметно, как положительные качества Моркоу постепенно перетекают к Ваймсу: вот он без запинки цитирует на память любые законы и предписания, а вот арестовывает самого патриция Витинари (вспомним, как Моркоу наделал шуму, арестовав главу Гильдии воров за воровство) и т.д. В какой-то момент начинает казаться, а не были ли многие приключения, выпавшие на долю Ваймса, изначально задуманы под Моркоу? Путешествие в страну гномов и вервольфов Убервальд; Тьма, поселившаяся внутри и сделавшая характер более сложным, многогранным, — все это очень хорошо сочетается с этим героем.

(а в это время в параллельной Вселенной)

Однако жертва Моркоу во имя общества (пусть невозможная в жизни, но хотя бы в сказке) обесценена, а сам он стремительно деградирует. С момента событий романа "Шмяк!" прошло пять лет, и кого мы видим пред собой? Моркоу появляется в романе, чтобы подарить Ваймсу ведерко и лопатку, разобраться с бумажками и побеседовать с бабушкой гоблина-ассенизатора. Негусто, учитывая, сколько ярких красок и интересных событий выпадает на долю других персонажей, стремящихся пресечь транзит живого товара.

Кардинальные перемены во взглядах мне не раз приходилось наблюдать на примере журналистов, пишущих о власти. Общаясь с чиновниками день за днем, они из критиков превращались в союзников, уверенных, что "народ не понимает". Входящая когда-то в кремлевский пул журналистка Елена Трегубова боролась с "инфекцией" таким способом: "Общаясь с мутантами, я постепенно начала видеть в них человеческое. Тогда я взяла за правило тех, кто мне нравится, ругать в два раза сильнее".

Если подданные свергают королей, чтобы занять их трон, единственное, что мне в них может импонировать, — честность намерений. После прочтения "Дело табак" мне показалось, что сэр Терри Пратчетт не был до конца честен с собой и читателями.