13 растерянных мужчин в новозеландском Твин Пикс

ДОСТОЕВСКИЙ В ЗОЛОТОМ СЕЧЕНИИ, ВОЛЯ НЕБЕС, ВИКТОРИАНСКИЕ СПАГЕТТИ И ДРУГАЯ ДИКАЯ ЕДА

На исходе 2013 года жюри The Man Booker Prize объявило победителем книгу, которую издатели называют "кошмаром издателя", журналисты ─ "кошмаром критика", а мнения переводчиков никто даже не спрашивает, потому что 832 страницы викторианским штилем красноречивее любого ответа; две трети читателей ругают ее за манерность, зато восторженная треть зачитывается до головокружения. Речь идет о романе "Светила" новозеландской писательницы Элеанор Каттон.

Роман также выиграл престижную премию генерал-губернатора Канады, признан Wall Street Journal "Лучшим художественным сочинением 2013 года", "Книгой года ─ 2013" Economist, в 2014-м вошел в шорт-лист премии Вальтера Скотта и т.д.

И да, в 45-летней истории Букеровской премии 28-летняя Элеанор Каттон стала ее самым молодым лауреатом, оттого пресса порой называет глазастого литературного вундеркинда просто Элли, без церемоний.

Достоевский в Новой Зеландии

Роман-стилизация "Светила" выделяется аранжировкой: Элеанор Каттон не просто пополнила библиотеку мировой "викторианы", а творчески переосмыслила ее традиции: шагнула через века и добавила постмодернистские ноты астрологии и математики в густой викторианский коктейль.

Поскольку речь идет о детективе, на ум приходит сравнение с Уилки Коллинзом. По признанию самой Элли, она брала за образец не только "Женщину в белом", но такие произведения, как "Братья Карамазовы" и "Преступление и наказание" Достоевского, "Анну Каренину" Толстого, "Портрет леди" Джеймса, "Моби Дик" Мэлвилла и "Мидлмарч" Элиот. В этих романах она черпала типажи, сюжетные повороты, у них училась стилю.

Однако когда в нынешнем 2015-м году Каттон "осветила" российские книжные прилавки, ее ждал не самый радушный прием. Да, бестселлер, но тому же "Щеглу" Донны Тартт или малой прозе Элис Манро повезло крупнее.

Видимо, сказались невнятные ожидания вкупе со скудной информацией о самой книге в российских СМИ ─ и в итоге "Светила" просвистели мимо целевой аудитории и угодили прямиком в высокий лоб той охочей до литературных премий пафосной публики, которая читает биографию Друзя на хорошем норвежском и цитирует кортасаровскую "Игру в классики" с любого места и в любой последовательности. Попадись таким в руки старый добрый Майн Рид, они бы "Всаднику без головы" оторвали не только голову. Конечно же, приправленный спагетти-вестерном сенсационный викторианский роман их не впечатлил. С другой стороны, "Светила" встали поперек гороскопа тем, что думал "полистать детективчик и что-то там про астрологию".

"Светила" ─ чтение отнюдь не легкое, в т.ч. из-за пышных изысков и величавости, с которой мог бы вещать солидный корпулентный писатель позапрошлого столетия, задавшийся целью вырвать литературу из шаловливых рук девчонок Бронте и мальчишки Диккенса, а не худенькая новозеландская учительница. Говорят, то особенность русского издания, тогда как оригинальный язык писательницы проще и яснее. Судить не могу, знакома только с переводом.

Но к толмачу не ходи, чтобы сделать вывод: Каттон старательно избегает той намеренной мудрости, дешевой афористичности, которая позволяет растащить текст на цитаты в 140 знаков и козырять ими в статусах. Роман противится любой попытке повыдергивать из его узора отдельные ниточки. И он не из тех книг, что вызывают бурные эмоции или объясняют, как поменять мировоззрение. Автор с подчеркнутой деликатностью избегает наставлений, предоставляя публике абсолютную свободу мысли, размышлений и выводов. Это "Светила", а не "звезда в шоке".

Есть ведь проверенные способы подкупить читателя. Не пытайся объять необъятное: одна-две темы, минимум главных героев, не больше двух (пять для виртуозов) сюжетных линий. Выдумай протагониста, с которым люди захотят себя ассоциировать. Пусть со страниц брызжут любовные страсти, розовые или модные серые. Если берешься за детектив, опиши самое шокирующее и заковыристое преступление, чтобы выделиться на общем фоне сочинителей, запомниться… Всеми этими правилами Элли пренебрегла ─ и победила.

А победителей не судят, их читают.

Что повергает читателей в эстетический экстаз, почему готовится перевод "Светил" на 26 языков? Попробуем разобраться. Книга предназначена тем, кто ценит интригу, анализ, размышление. Кто понимает важность умения взглянуть на вещи с разных сторон. И принимает во внимание, что на все воля неба. Хотя, уф, справедлив обозреватель New York Times, "Светила" в самом деле "кошмар критиков", и не только из-за объема. Непосильная задача ─ дать им однозначную оценку. Правда многолика и у каждого своя.

Более того, в обозреваемом романе этот оксюморон является сюжетообразующим.

Жестокий городской роман

Когда-то давно, любуясь ночным небом, отец рассказывал юной Элли о звездах и созвездиях. А в 14 лет девочка впервые побывала на Западном побережье Новой Зеландии, где до сих пор жива память о "золотой лихорадке", не уступавшей по накалу страстей калифорнийской или австралийской. Спустя десять лет Элли вернулась сюда, чтобы написать книгу, благодаря которой портовый городок Хокитику окрестят "новозеландским Твин Пикс" (см. и любите Линча, господа!). И хотя Хокитика вполне реальна, в ее названии философия "Светил" явлена яснее, чем в иных умозрительных построениях.

"Тауфаре поднял палец и нарисовал в воздухе кружок. Когда кончик ногтя вернулся к исходной точке, он резко ткнул пальцем, обозначая место возврата. Однако ж нельзя отметить какую-то определенную часть круга, подумал он; отметить часть круга – значит разорвать его, так что кругом он уже не будет. "Понимай вот так, – проговорил он, сожалея, что вынужден произносить слова на английском и определять существительное столь приблизительно. – Вокруг. А потом назад, к началу".

Так герой романа перевел маорийское имя "Хокитика" ─ название реки и возникшего в 1864 году в ее устье городка. Город вырос на фронтире двух цивилизаций: в его окрестностях маори добывали священный нефрит, а подданные Короны ─ вожделенное золото. К 1866 году (когда якобы происходят описанные в "Светилах" события) Хокитика уже была самым густонаселенным городом в Новой Зеландии. Вслед за золотодобытчиками сюда устремились маркитанты, банкиры, бобби, священники и парламентарии. С легкостью преодолевавшие океан суда тонули в капризных водах у самого города. Их пассажиры пополняли местное кладбище. Выжившие начинали копить на "билет домой".

Каттон рисует занимательную и исторически точную картинку бытия, вписанного в Большую Историю, и красочность деталей роднит "Светила" с жанровой живописью. Есть романы атмосферные, а этот ─ антуражный: костюмы и интерьеры, нравы и предрассудки. Автор месяцами изучала фонды Национальной библиотеки газетных архивов, читала номера West Coast Times, Littelton Times и Otago Witness за 1860-е: чем жили, где работали, как отдыхали, что и почем покупали жители Хокитики, кто приезжал в город и кто оставался в нем навсегда. В сюжете романа воссозданы "лихорадочные" будни новоиспеченного колониального "мегаполиса", ставшие апогеем его славы.

"– И как вам нравится в Хокитике, мистер Стейнз? – Право, очень нравится, – заверил юноша. – Это прямо-таки улей, бурлящий противоречиями! Тут есть газета, но нет кофейни, где бы можно было ее почитать; тут есть аптекарь, выписывающий рецепты, а вот доктора днем с огнем не сыщешь, да и больница едва ли заслуживает этого названия. В лавке то и дело заканчиваются либо сапоги, либо носки, но не то и другое одновременно; и все гостиницы на Ревелл-стрит подают только завтрак, зато – в любое время дня!"

Сегодня в Хокитике проживает около 3000 человек, а главным событием является… ежегодный Фестиваль дикой еды, во время которого смелые туристы могут отведать сырых скорпионов, дождевых червей, сахарную вату изо мха или вина из цветов.

Интрига положений

Но 150 лет назад усталый странник, сойдя на берег, желал не жуков и пауков в кляре, а бренди и сигару.

Молодой юрист из Эдинбурга Уолтер Мади (оригинальную фамилию Муди/Moody при переводе изменили для благозвучия) прибывает в Хокитику и поселяется в гостинице "Корона". Взбудораженный недавним зловещим приключением (до времени засекреченным), он спускается в курительную комнату, дабы доступными способами подлечить нервы. Но именно этим вечером здесь, для конспирации, в "самом нерасполагающем к себе помещении в самом непопулярном заведении Хокитики", ради серьезного разговора собрались двенадцать мужчин. Так уж встали звезды, что все в этой разношерстной компании, от сутенера до священника, от китайского шляпника до еврея-газетчика, оказались участниками событий странных и зловещих. Попав с корабля на совещание, Мади вовлекается в круговорот чужих тайн.

Рискнув поведать чужеземцу свою толику общей истории, каждый соучастник преследует цель сопоставить разрозненные факты, чтобы увидеть и понять общую картину случившегося 14 января ("1 января по старому стилю", ─ сказали бы в России). В тот день в Хокитику прибыл амбициозный политик Лодербек, зато из города спешно бежал грозный капитан Карвер; удачливый красавчик Эмери Стейнз провел ночь с проституткой Анной Уэдерелл, после чего он бесследно исчез, а ее нашли без памяти, чуть живой и в злате, аки церковная маковка; отшельника Кросби Уэллса тоже нашли (но мертвого), причем заслуга эта принадлежала вышеозначенному Лодербеку.

"Светила" ─ сюжетный роман для любителей заблудиться в книге, но схож не с блужданием во тьме в поисках света, а с променадом в людской толпе с постоянным преткновением о чужие интересы. Простые устремления превращаются в хитросплетение страстей и судеб, заставляя двенадцать мужчин уверовать в теорию заговора (хокитикского, разумеется).

Вдруг выясняется, что у нищего пьяницы-отшельника полна лачуга брускового золота ("и тут… в банке из-под муки, в коробке из-под пороха, в ящике для мяса, в мехах, в растрескавшейся раковине старого умывальника – оно… все такое блестящее, тяжелое, мягкое"). Средь бесконечного дождя звучит эхо опиумных войн. Священник отказывается верить в чудо. Банковский щеголь-клерк в компании толстяка-магната и двух револьверов отправляется в Чайна-таун. О женской и национальной эмансипации рано даже мечтать. Пули растворяются в воздухе, мошенники плетут сети, а злодей-пират со шрамом… подает заявление на материальную помощь!

Поклонник спагетти-вестернов и триллеров сочтет, что парочка отчаянных ковбоев иль рейнджер, закопавший закон Короны на краю света, быстро разобрались бы со всеми тайнами. Но Каттон вдохновляли не голливудские фильмы, а стенограммы реальных судебных заседаний XIX века.

"– На золотых приисках есть только одно по-настоящему тяжкое преступление, – заявил Мэннеринг <...>, продираясь через подлесок к южной границе участка. – Убийство, воровство, государственная измена – это все чепуха. Мошенничество – вот величайшее из преступлений. Это ж издевательство над надеждами старателя, а у старателя ничего больше и нету, кроме надежд".

Цельность книги при ее невероятном объеме впечатляет даже искушенного читателя. Страница за страницей связи между событиями множатся и свиваются. А двадцать (!) главных героев, явленных читателю разом, словно усыпанное звездами небо? И все удивительно сбалансировано, всем персонажам, деталям, локациям, ходам и темам отведено свое место.

Тотальный контроль автору над структурой и содержанием романа дает астрология.

Что движет солнце и светила

Работая над "Светилами", Элли изучила не только прессу. Карты небосвода образца 1865-1866 гг. подарили ей сюжет. Насколько скрупулезно писатель следует указаниям звезд, видно по астрологической подоплеке упомянутого прибытия Мади в Хокитику и его знакомства с "заговорщиками", инициатором которого выступил один из двенадцати, грузоперевозчик Балфур.

Все не случайно. Меркурий-Мади появляется на страницах книги лишь в те дни, когда планета действительно была видна в небе над Хокитикой. И роль Мади в происходящем обусловлена тем, что в астрологии Меркурий ─ планета логического суждения и установления связей, единственная из планет не имеющая астрологического близнеца, нейтральная по отношению к Солнцу и Луне. Балфур же воплощает Стрельца ─ зодиакальный знак под ведущим влиянием Юпитера (Лодербек) и с девизом "Мы думаем". Потому-то Балфур ─ зачинатель обсуждения от лица всей группы собравшихся, потому-то Мади поручают связать все нити воедино.

И не оттого ли все мужчины ─ Телец, Дева или Скорпион ─ ревнуют Анну, что всякий человек склонен мечтать, глядя на луну?

В англоязычном издании длина романа составляет 832 страницы, при этом размер первой части ─ 360 страниц. Это 360 градусов, окружность, диск полной луны. Подчиняясь лунному циклу, главы тают, и последняя размером сравнима с тонким серпом месяца перед его исчезновением. Каркасом для композиции и сюжета романа также стала золотая спираль, подчиненная гармонии золотого сечения. Правда, Элли призналась, что если бы она максимально точно следовала математическим принципам, пришлось бы создать роман в 300 тысяч слов, а так ей удалось уложиться "всего" в 200 тысяч с хвостиком.

Редакторам издательства пришлось смириться, что их предложения дерзко отметались юной авторшей, как невозможные геометрически или астрологически: Овен должен поступать как Овен, Венера в определенный момент окажется в Водолее, а союз Солнца и Луны возможен в новолуние. Действие вначале разворачивается неторопливо, и герои целыми абзацами мокнут под дождем или вязнут в долгих диалогах, не достигая взаимопонимания. Но чем лаконичнее главы, тем выше темп повествования. Читатель повинуется вращению: ему известны события, однако меняется ракурс ─ и меняется их интерпретация.

"Все то, что в Водолее удалось рассмотреть лишь краешком глаза: что было предопределено, предсказано, напророчено, все то, что дало пищу вере, сомнению и предостережению, – в Рыбах явило себя со всей наглядностью. Те разрозненные видения, что еще месяц назад были уделом лишь одинокого мечтателя, теперь обретут форму и осязаемую плоть реальности. Мы сами себя творим – и в нас все завершится. <…> Эти перемены настигают нас столь же неизбежно, как стрелки часов подходят к нужной цифре".

И это еще не все.

Помните, "хокитика" ─ это "вокруг и к началу"? Каждая часть романа "Светила" смыкается с другой, увлекая нас в будущее, но уводя в прошлое. Это магический уроборос, "странная петля" физика Дугласа Хофштадтера.

У последнего писательница, возможно, позаимствовала и такую идею: как отдельные нейроны мозга создают ощущение единого разума, познающего самого себя ("Автореферентного", ─ говорит Хофштадтер), так множество рассказчиков создает единое повествовательное полотно в "Светилах".

И, конечно же, говоря о "Светилах", нельзя не вспомнить "относительность" лестниц и водопадов Эшера. Вода на литографиях Эшера течет одновременно вниз и вверх, направление ее движения ─ лишь иллюзия, оценка, которую зритель дает самочинно. Так и Каттон играет с читателем: сложному находится простое объяснение, причудливые обстоятельства обуславливают нехитрые, на первый взгляд, суждения, симпатичные персонажи пускаются во все тяжкие, негодяи открываются с другой стороны, наивный викторианский роман с картонными пиратами и рыжими бестиями вдруг обнажает мир во всем его противоречии.

"Истина бывает не иначе как относительной, и небесные взаимозависимости состоят из подвижных колесиков, колеблющихся осей и вращающихся дисков; эта точная, как часы, оркестровка с каждой минутой меняется, ни разу не повторяясь, ни на миг не прекращаясь. Мы уже не прячемся в уединенных воспоминаниях о прошлом. Мы глядим вовне, сквозь иллюзии собственных убеждений; мы видим мир таким, как желали бы его усовершенствовать, и воображаем, что живем в нем".

Ключ к финалу романа в том, что все умозаключения указывают не на истину, а на ее относительность. Со скрытой иронией автор позволяет правде предстать во всем многообразии.

Кстати, литература знает разные примеры, когда писатель подчинил сюжет игре, когда есть расклад и требуется его интерпретировать. Это популярнейшие "Десять негритят" Агаты Кристи о важности контекста для понимания детской считалочки. Или "Фламандская доска" Переса-Реверте ─ очаровательный детектив, основанный на шахматной партии. Серьезного читателя ждут виртуозные новеллы Итало Кальвино "Замок скрещенных судеб" и "Таверна скрестившихся судеб", сюжеты которых образуют расклады Таро.

Выражение лиц

Атмосферу старины в "Светилах" создает наличие рассказчика, ведь, в отличие от литературы XIX века, в XXI веке в книгах преобладает сказ от первого лица. Каттон указывает, что одним из фундаментальных сдвигов в литературе было увеличение наших познаний в психологии и то, как мы стали воспринимать свою "самость". По мнению Каттон, возник "страх людей быть диагностированными извне".

Меж тем даже без "я-повествования" каждый персонаж в романе ─ личность крайне независимая.

Каждого героя сопровождает подробная характеристика, составленная на основе его гороскопа и изложенная в духе романов XIX века, что иногда, признаться, раздражает. Ну, в самом деле, как принять на веру подобные выводы:

"Лицо у него было округлое, глаза широко посажены, губы полные, зубы кривые и довольно крупный нос. Эти черты совокупно выражали честность и одновременно беспечность, ну а беспечная небрежность, которая требует многого, но источник свой назвать отказывается, становится разновидностью элегантности".

И к чему, например, нам знать о пристрастии комиссионера Нильссена к абсурдным абстракциям, если оно не получает развития? Щедрость предоставленных сведений явно избыточна. На протяжении всего действа герои остаются самими собой, не преобразуя друг друга, за редким исключением. С подобным сложно смириться читателю, привыкшему, что эволюция героя ─ главный двигатель сюжета. Большинство негативных отзывов, как мне думается, обусловлено как раз-таки этим обстоятельством.

Можно было бы решить, что Элли схалтурила, если бы то не было своеобразным творческим манифестом Каттон, которую "всегда возмущало, что персонажи подчинены сюжету":

─ Литературные герои создаются лишь для того, чтобы двигать вперед сюжет, мне же хотелось отстоять их право на независимое существование. Написать книгу, в которой сюжет и структура не в ущерб друг другу.

Астрологический роман ─ лучшее поле для подобных экспериментов, ведь астрология допускает не то что существование действующего лица без действия, но даже наличие характера без его обладателя.

Персонажи "Светил" предстают в многообразии своих страстей, и пусть не меняются ─ но меняется их оценка читателем. Герои Каттон переживают такую богатую палитру противоречивых устремлений, что да, влюбиться в них нельзя, но не верить им или не сравнивать с собой, любимыми, невозможно.

Правда, как всезнающий викторианский автор, Элли не отказывает себе в удовольствии дать персонажам имена-каламбуры: у владельца заводов, газет, пароходов приисков, оперного театра и борделя грубияна Мэннеринга в фамилии проглядывает английское слово "manner" ("манеры"), у отмеченного шрамом Карвера ─ "carver" ("резак"), у Анны Уэдерелл различимы "weather" и "all". Фамилия героя-Меркурия Moody ─ "с переменчивый нравом", что объяснимо, коли вспомнить: "mercury" ─ это "ртуть. Знатоки английского языка заметят и другие каламбуры.

"– Знаете, в чем загвоздка? – обронил наконец Балфур. – Здесь любой может начать все с чистого листа. Создать себя заново. Что это вообще такое – второе «я»? Что значит имя? Его подбираешь, как самородок с земли. Назовем этого – Уэллс, а этого – Карвер".

И все же Элли для пущей достоверности подобрала имена из старых газет, и сегодняшние жители Хокитики с удовольствием ищут "родственников" среди персонажей "Светил". Так, тезкой словоохотливому грузоперевозчику Балфуру приходится морской инженер Мелвилл Балфур, который в годы "золотой лихорадки" проводил оценку портов Западного побережья, и в 1866 году побывал в Хокитике. Вряд ли между двумя Балфурами есть что-то общее, кроме фамилии. Несчастный Мелвилл утонул в 1869 году, его вдова и дочь вернулись в Великобританию. Вдова Кристина вскоре вновь вышла замуж, а дочь Мария-Клотильда Балфур стала довольно известной писательницей.

Некий Шеппард был кучером. Некий Притчард действительно владел в городке лавкой, хотя и не аптекарской, его магазин Drapers ("Ткани") располагался на Ревелл-стрит. В 1869 году в Хокитику из Мельбурна прибыла миссис Притчард, возможно, супруга нашего мануфактурщика, и вскоре Притчардов в окрестностях стало намного больше. Жила в 1860-х годах в Хокитике и Энн Уэзерелл (сравни Ann Weatherall с Anna Wetherell у Каттон), которая была замужем за коммерсантом Джоном… Муди!

Современную новозеландскую хоккеистку Анну Уэзерелл вряд ли обрадовало наличие тезки-героини, зато 70-летний житель Хокитики Бернард Престон был польщен, увидев в романе "Светила" фамилию Стейнз: его прадед Генри Стейнз добывал золото в этих краях. Правда, на момент описываемых событий ему было уже 35. Забавно, что тетя Бернарда Престона носит имя Фрэнсис Уэллс: Frances Wells очень похоже на используемый в "Светилах" мужской вариант имени ─ Francis Wells.

А когда Элли еще только работала над книгой, она познакомилась с маори Poutini Ngai Tahu Tauwhare, и, узнав, что его фамилия означает "Дом Года", не смогла не использовать ее в романе, ведь это так созвучно астрологической составляющей "Светил"!

Шоппинг Букеровского лауреата

Кстати сказать, последний раз новозеландский автор получал Букеровскую премию в 1985 году. Лауреатом премии тогда, за 28 лет до Каттон, стала писательница Кери Хьюм.

Размер Букеровской премии составляет 50 тысяч фунтов, но, по словам Каттон, после объявления ее победы она чувствовала себя на миллион баксов. Сразу после Букера Каттон отправилась на книжный фестиваль в Канаду. Прогуливаясь по Ванкуверу со своим издателем Кэролайн Дони, писательница очень замерзла. На что Кэролайн резонно заметила, что у Элли теперь прорва денег, и она может позволить себе самое дорогое пальто. Подруги заглянули в магазин, и новоиспеченная лауреатка приобрела, по ее признанию, "нелепо дорогое пушистое пальто из овчины".

Книга о временах "золотой лихорадки" вызвала в стране "лихорадку" книжную. Небывалую с того момента, как по новозеландским просторам Питер Джексон гонял хоббитов. К тому же ее причиной стала новозеландская писательница. То, что "наша" оказалась на первой строчке книжных бестселлеров ─ беспрецедентный факт для Новой Зеландии, где книги местных авторов обычно выходят тиражами 1000-2000 экземпляров. "Светила" же только за один год разошлись на родине в количестве 117 тысяч экземпляров.

Присуждение Каттон Букеровской премии новозеландцы сравнивают с победой на мировом кубке по регби. Читатели валили валом и все просили "нашу книгу", книготорговцы плакали от счастья.

Один журналист писал об Элли после триумфа на церемонии награждения The Man Booker Prize: "Я никогда не забуду ее бледное и пустое лицо, в течение секунд десяти она даже не моргнула. А потом начала рыться в сумочке, и это, казалось, длилось целый час. Наверняка телепродюсеры кричали в наушники операторам, требуя показать больше экшна!"

Правда, после был громкий скандал, когда Каттон на весь мир объявила, что она "зла на правительство" и "жадных до денег политиков, заботящихся о быстрой прибыли, но не о культуре страны", а также раскритиковала т.н. "синдром высокого мака" ─ преуменьшение заслуг выдающихся людей ради комфорта посредственности. В ответ особо ярые оппоненты не постеснялись окрестить Каттон "предательницей" и "неблагодарной хуа" ("ungrateful hua") И хотя "hua" на маорийском ─ "неприятная женщина", англоязычные слушатели решили, что букеровского лауреата обозвали "неблагодарной шлюхой" ("ungrateful whore"). Элли же ответила, что пусть вокруг царят страх и "ура"-истерия, она будет смело выражать свое мнение, как то принято в демократическом обществе.

Но все же Каттон повернула некоторых лицом к культуре, и если прежде туристы приезжали в Хокитику ради фестиваля дикой еды, то теперь также чтобы посетить краеведческий музей. Музейные сотрудники говорят, что теперь к ним часто обращаются люди, которые хотят "увидеть те самые здания и заведения". Пусть это невозможно, тем не менее, за обновленными фасадами многое в Хокитике осталось точно таким же, каким было в 1866 году.

В начале 2014 года британский продюсер Эндрю Вудхед объявил о намерении снять сериал по роману. С тех пор новостей о проекте не слышно, но мы надеемся, что рано или поздно он будет реализован.

Элли настаивает, чтобы сериал снимался в Новой Зеландии, потому что природа островов уникальна. Однако писательнице пришлось пойти на существенные уступки: по контракту киношники имеют право убить любого из персонажей, не спрашивая разрешения автора. Так что читайте "Светила", пока все еще живы!

***

Интересные ссылки:

Фотогалерея Hokitika Museum. 

По мотивам "Светил": фотографии, статьи, видео и другое на сайте Hokitika – cool little town.

Блог путешественников-поклонников романа "Светила".

Страничка города Хокитика на сайте New Zealand History, где вы также можете прогуляться по городку с помощью Google. 

Сайт потрясающего фотографа Mark Gee, который обожает фотографировать еще более потрясающее ночное небо над Новой Зеландией.