Назад к книге «Стриптизёр» [Светлана Багрянцева]

Стриптизёр

Светлана Багрянцева

Меня зовут Максим и я обычный парень, любящий свою работу и девушек. Но это не мешает мне иметь институтского дружка-гея. Серёжа клёвый парень и настоящий друг. Любитель, по-дружески обняв за плечи, завести задушевную беседу. Если бы я знал, к чему приведут все эти обнимашки, я бы.… Нет, вы ошиблись. Я бы его всё равно не бросил. Но то, что этот рыжий чел отчасти виноват в тех переделках, в которые я попал, это факт.

Содержит нецензурную брань.

Светлана Багрянцева

Стриптизёр

1

Максим

Сергей что-то рассказывал, идя со мной по парку и, обнимал за плечи. Эта его привычка иногда лезть обниматься, безумно меня раздражает.

– Серый, я тебе сейчас в пятак дам, прекрати меня лапать, – строго сказал я.

– Хах, Макс, если то, что я тебя по-дружески обнял, расценивается как приставание, то тебе не двадцать пять лет, а десять. И потом, что это за слова для взрослого мужика. В пятак он мне даст. Хах, напугал ежа колючкой, – смеялся друг, прикуривая сигарету.

Я сморщился и увидел, как мимо прошёл какой-то молодой мужик. Он злобно скривился, глядя на нас.

– Кто это? Он тебя знает? – удивился я.

– Знает, как же. Одногруппник Женька. Мы с ним на ножах. И раньше друг друга терпеть не могли, ладно хоть не дрались. А на втором курсе института казус случился. Витёк тогда с родаками на два месяца укатил куда-то. В сентябре появился только первого числа на линейке. Ну, потом потащил меня в туалет, зажимать начал, целоваться полез. Типа, соскучился, терпежу нет. А сам, идиотина, щеколду на кабинке плохо защёлкнул. Тут такой рывок и Женькина охуевшая рожа в дверном проёме. Ох, и досталось от меня тогда Витьке. Раньше мы себе в институте такого не позволяли. Нет, разумеется, мы не трахалась, но эти красные, опухшие от поцелуев губы и испуганные моськи, говорили сами за себя. Женя тогда сказал, что никому не скажет, но и руки больше не подаст. И на этом спасибо. Ты же знаешь, у нас городок маленький. Весь вуз бы кроссовками метелила.

– Знаю, Серый. Только на меня не дыми.

– Ой, сам-то давно бросил? – усмехнулся он, бросая окурок в урну.

– Да уж полгода как. И знаешь, больше не тянет. Это Машка орала, чтобы бросал. Что со мной как с помойной ямой целоваться приходиться. Ну, бросил я с большим трудом, а через пять месяцев, она укатила в Москву с каким-то хмырём и помахала мне ручкой.

С Сергеем мы познакомились в институте. Оба поступили на менеджера. Попали в одну группу и незаметно сдружились. Серёжа не классический красавчик, но очень симпатичный парень среднего роста, с копной кудрявых рыжих волос и голубыми глазами. Возле него всегда вилась толпа девчонок. Он был весёлый, что называется душа компании. С девчонками просто дружил, говоря, что у него есть девушка ещё со школы. Девушка оказалась парнем. Я узнал чисто случайно. Однажды Сергей сказал, что хочет отметить день рождение без пафоса. Приглашает меня и ещё одного друга. Как водится, напились, а потом я ушёл в сортир. Слышу, ругаются.

– Харе на него так пялиться! Он не такой. Урою, Витя, ты меня знаешь?! – это Сергей.

– А ты прекращай меня ревновать! Достал уже! Да, Макс охрененно красивый, но люблю я тебя, и изменять не собираюсь! – взвизгнул Виктор.

И тут в комнату вползает пьяная тушка в виде меня. Сергей смотрит круглыми глазами и дрожащими губами выдаёт:

– Макс, ты это….

Я плюхнулся между ними и обнял обоих.

– Расслабьтесь, парни, я не гомофоб. Буду молчать. И потом, мне не интересно с кем мои друзья ночь проводят. Хоть дьявола в задницу трахайте, мне какое дело. Друг познаётся в беде, а остальное всё чушь на постном масле. Наливай, Серый, выпьем за тебя, – улыбаясь, изрёк я.

Мне действительно плевать, гей Серёга или не гей. Ко мне не пристаёт и ладно. Витя, кстати, с тех пор тоже мой друг. Хотя сам я натурал. И вот теперь, этот его однокурссник, видел, как Сергей меня обнимает за плечи. Ничего такого в этом нет. Ну, встретились два дружбана. Но вот этот Женя мог подумать иначе. Он же знает о Точилине правду. Плевать. Раньше не стал орать о друге на весь город, и сейчас не будет, подумал я тогда.

Эх, кабы знать, что мне эти невинные