Дорогая княжна

Александра Уба

Иви Шеридан с малых лет была приучена выживать и приспосабливаться: к детству без матери, к квартирке в четырнадцать квадратных метров, к работе по двадцать часов в сутки и к полному ее отсутствию.

Но как приспособиться к чужому миру, где у людей на губах мёд, в сердцах – яд, а ночью за окнами набирает силу родовое проклятье? Когда всё, что знаешь и умеешь, становится бесполезным, а впереди лишь дорога жизни, стремящаяся к венчанию, которого никто не хотел, и к княжескому престолу.

Александра Уба

Дорогая княжна

Пролог

Под сапогом снова плюхнул перезревший гриб, и пан Войцик воздел глаза к небесам.

Обиталище душевного целителя было совсем не таким, каким он ожидал его увидеть. Говоря уж совсем откровенно, он и сам не знал, чего ожидать, но избушек на болоте в его планах точно не было. От застоявшейся воды поднимался специфический запах, и пан поспешно закрыл нос платком.

Оставив коня и сопровождающую его группу людей у мостков, ведущих к дверям, пан направился к избе, боязно рассматривая кости, камни и перья, привязанным к веревкам на протяжении всей деревянной дорожки. Позади заскулили-завыли собаки, едва не заставив мужчину отказаться от своей затеи, но едва он подошел к двери, как та отворилась. В лицо ему ударила волна тепла. Поддавшись внезапной нерешительности, пан Войцик на секунду остановился. Из избушки доносился мерный шорох, а воздух тянул запах трав. В целом, никакой опасности пан не заметил и сделал шаг, переступая порог, а заодно и все сомнения.

За порогом его окутало сухое чувство уверенности. Пан огляделся. Интерьер избушки напоминал ему лавку престарелой травницы: на грубых полках стояли банки-склянки самых разных форм и размеров; на стенах висели пучки трав; в далеком углу пан разглядел рунные камни и чьи-то черепа (не исключено, что среди них были и человеческие). Шорох, что он слышал снаружи, исходил от ступки, в которой что-то увлеченно растирал старик, одетый в синий балахон. Одеяние еще хранило на себе остатки былой роскоши – поблекшую вышивку золотой нитью.

– Присаживайтесь, пан, – предложил он, не отвлекаясь от своего занятия. – Рассказывайте, зачем пожаловали.

– Вы – Обадайя? – осторожно осведомился Войцик, нашаривая взглядом табурет, накрытый лисьим мехом. Старик кивнул.

Холодный ветер ворвался в окно, лаконично забренчали кости. Постукивала ступка.

Пан сел.

– Дело в моей дочери, – сумбурно заговорил он. – Глупая девчонка живет одними мечтами да радостями. Целые дни или проводит в постели со своими бабскими книжонками, или гуляет по саду, вздыхая томно и обсуждая светские рауты да кавалеров со своими подружками-приживалками. В жизни палец о палец не ударила, а всё одно – пирожные ей подавай да платья. Хочу в институт пристроить, чтоб ума набиралась. А уж потом – замуж. Но кто её такую возьмет?

Обадайя посмотрел на пана исподлобья.

– Мужские вкусы на дев разнятся. Авось кому и приглянется.

– Мне не нужно «авось», – Войцик неодобрительно крякнул. – Мне нужно наверняка. Ей бы хоть толику ума да самостоятельности, а уж жениха я ей сам найду.

Знахарь, наконец, отставил ступку, потянулся.

– Я понял. Плату можете оставить в горшочке у двери. Ваша дочь не станет совершенным камнем, но уверен, что у нее получится порадовать вас, пан.

– Вот так… просто? Вы даже не взглянете на нее?

– Нет нужды, пан.

Мужчина замешкался, но все же кивнул.

Опустив мешочек с драгоценным ожерельем почившей жены в глиняный горшок, пан Войцик с облегчением покинул дом целителя душ.

Теперь его ждала долгая дорога и написание писем в соседние страны с описанием всевозможных достоинств его дочери…

Глава 1

Все неприятности стремительно наступающей осени лучше всего переживать в теплых сапожках.

Горестно вздохнув, Иви отошла от витрины торгового центра и тут же наступила в холодную лужу. Замшевые ботиночки незамедлительно промокли. Девушка закатила глаза. Она планировала купить новые сапожки к началу зимы, но они понадобились гораздо раньше. Целыми днями с неба на Нью-Йорк сыпалась мерзотная крупа, которая ночью замерзала и покрывала улицы ледяной коркой. Наутро же эта корка щ