Обэриутские сочинения. Том 2

Игорь Владимирович Бахтерев

Михаил Евзлин

Real Hylaea

Первое в России отдельное издание стихов, поэм, пьес и прозы одного из основателей литературного объединения ОБЭРИУ, соавтора А. Введенского и Д. Хармса Игоря Владимировича Бахтерева (1908-1996). Тексты охватываются периодом с 1925 по 1991 год и, хотя их значительная часть была написана после распада группы и ареста автора (1931), они продолжают и развивают ее творческие установки.

Игорь Бахтерев

Обэриутские сочинения. Том 2

Миракли, пьесы и водевили, повествования

Составление и примечания Михаила Евзлина

Игорь Бахтерев. Ленинград. 1984 год. Фото В. Немтинова

Миракли

Кавалергард и проститутка,

или Обманутые надежды

(рассказ в стихах и прозе)

Кавалергард Артём в отставке

Когда шумел вечерний час

По набережной двигался канавки

Немножко подбочась.

Ему наскучила картина

Дождя лежавшего вокруг

На лужах мокрый звук ботинок

Пролёток встречных мокрый звук

И древней конки стук привычный.

Он обходил в тревоге давней

Подвалы громкие трактиров,

Басы где пьяных зычные

Вползали между ставней

К соседям в мирные квартиры

Как будто в нор укромное жильё

Вползают быстроглазые ужи.

Где голос женщины кричал

«Здесь благонравия мужи

Души утратили начала…»

И прокричав спешил за ней

За Софьей – дочерью полей

Которая бесчувственным панелям стала другом

В мраке улиц возникая вдруг

То на песках, то за Невой

Мелькая юбок белизной.

Была случайна встреча их

На Невском у Садовой

Из грубых рук не зная чьих

Она пришла в гаржетке новой.

«Я жить хочу сначала…»

Вечерний шум она перекричала

В ответ Артём кружился

Прохожих задевал

Сегодня я женился

Он в небо мокрое сказал:

«Довольно нам страниц мученья

Довольно зла на перекрёстке

Нам нужен курс души леченья

Мне и девушке подростку!»

Тогда из подворотни вышли две старухи

Их внешний вид был длинный длинный

В потьмах скрипели их сухие руки

Они шарманку медленно вертели

И под шарманку с выраженьем сильным

Слова тряхомысленные пели.

песня старух

Ох, вам и горько,

Ох и трудно

По жёсткой улице ступать

Над сединой волос тут фонарей мерцанье

Но нету света в мокрой вышине

Но нету света в мокрой вышине

Уж лучше травки нюхать в поле

Они дождя приняли запах

Благоухание болот

Благоухание болот

Брусники скромную печаль

Познать в уединеньи рта

А сучьев трепетных изгибы

Приблизить к профилю лица

Приблизить и забыться до рассвета

Глядите в ширь глядите дальше

И в глубину пространства

Через домов неясные квадраты

Туда где по лугам шагает детство

С чугунной сковородкою в руке

Там форм стремительность

Там сельский шопот

Коровьих дум напоминая древность

И вдохновенье шафки на мосту

И нежность рыбки под мостом

На чём песня и заканчивается.

Дотянув последнюю ноту, старухи заговорили на два голоса:

«Артём! Артём! душой прелестный

Ах, Софья – местная краса

В осенний вечер тесный и сырой

Когда ветры адмиралтейский шпиль качают

И туч обледенелых вьётся рой

Каких забот житейская гроза

Вас за углом тогда подстерегает?

Надежд безжалостный обман,

А может быть испуг,

А может быть отравы уличный дурман,

Который сердце обволакивает вдруг.

Нет спасения тогда для вас…»

Шелестел старух нечистый бас

«Кто с нами, ну ка?

Мы в шинок

Вот естества наука!

Прощай сынок,

Прощай девица

Вас жизни горечь стережёт, а нас землица».

Тут старух померкли силуэты

Только скрип, только треск,

Только шелест слышен где-то,

А в догонки из окошка

Им старик грозился ложкой.

Ему немножко помешали,

Когда старухи причитали.

Старик:

«Я здесь глядел Декамерона

При помощи Брокгауза и Эфрона

Его тома познаньям помогают»

Старик сказал стекло превозмогая

«И мир встаёт стаканом

С чистою водой

Без лжи и без обмана

В приятной ясности морской

Мне данный путь указан Богом

Он здесь живёт в четвёртом этаже

С четвёртого двора ведёт к нему дорога,

Туда пора уже

Скорей летите птичкою