Живые из Атлантиды

Елена А. Серебрякова

Доблестным офицерам Русской Армии, испытавшим на себе тяготы Первой мировой войны, пришлось делать главный выбор в своей жизни. События октября семнадцатого года перевернули жизнь Российской Империи, да так, что прежняя устроенность и размеренность будто корабль, получивший множество пробоин, погружались на дно морской пучины. Наступал момент истины для выбора верности присяге или принятия нового мировоззрения. Штабс-капитан Иволгин, ротмистр Очкасов и многие их соратники разделились на два лагеря. Начавшаяся война Советской России с гитлеровской Германией снова разделила соотечественников на тех, кто ценой собственной жизни готов был отстаивать независимость своей Родины и на тех, у кого имелись иные взгляды на происходящие события.

Елена Серебрякова

Живые из Атлантиды. Историко-приключенческий роман

© Серебрякова Е. А., 2022

* * *

В книгах Елены Серебряковой умело переплетаются художественный вымысел с реальными событиями отечественной истории. Увлекательность сюжета не только заставляет сопереживать описываемые события, но и обогащать знания читателя о делах давно минувших дней.

Живые из Атлантиды

Часть первая

Глава первая

К февралю 1917 года в русской армии сложилась кризисная ситуация. Согласно Приказу № 1 Петроградского Совета солдатских депутатов, подтвержденного позже Декретом Временного правительства, в руководство войск вводился триумвират: командир, комиссар и Совет депутатов. Декрет разослали по воинским формированиям, и он встретил полное одобрение. Теперь солдаты сами решали подчиняться приказам или нет, воевать или брататься, стрелять или отдыхать.

Такая армия – не армия, тем более во фронтовой зоне. Офицерам хотелось любым способом узнать истину, получить информацию из стен Зимнего дворца о конечных целях правительства.

Штабс-капитан Иван Алексеевич Иволгин, командир роты 305 Муромского полка, ехал в Петроград с Северного фронта. При себе он имел отпускное предписание о кратковременном откомандировании сроком на десять суток по семейным обстоятельствам. За этим предписанием скрывалось еще и конфиденциальное поручение командира полка – выяснить политические цели затеянного в армии и на фронте.

Оказавшись на вокзале Пскова, Иван Алексеевич пришел в состояние легкого шока. Понятие передвижения по железной дороге растворилось вместе с отсутствием расписания и кого бы то ни было, осведомленного о времени отправления очередного поезда. Впечатлений добавляло количество желающих уехать в столицу, гражданских и военных, детей и женщин, молодых и стариков, инвалидов и физически полноценных. Все это людской море колыхалось, ругалось, пело песни, стреляло в воздух. Перегар, запах свежевыпитого самогона сопровождал махорочный дым и аромат жареных семечек.

– Иван! Ты чего это вырядился, как на парад? Не ровен час, признают в тебе офицера, и к стенке!

Перед штабс-капитаном стоял рядовой в расстегнутой шинели, в фуражке набекрень и с каким-то узелком из женского цветастого платка. Иван Алексеевич не сразу узнал в этом разгильдяе ротмистра столичной жандармерии Сергея Очкасова. В конце концов, назвав знакомца по имени и, увидев его улыбку, офицер хотел было обнять однокурсника по военному училищу. Однако ротмистр отстранился и полушепотом заявил:

– Ты хотя бы погоны снял. А то увидят меня, рядового солдата с офицером и всей моей конспирации конец.

Они последовали за стену деревянного строения, которое было когда-то простым сараем. Иван Алексеевич привел себя в надлежащий вид. В цветном узелке нашлась даже вязаная шапка очень свободного покроя. Более дурацкого маскарада в жизни Иволгина еще не было. Царская армия, являя собой образец дисциплины в ношении формы, оказалась в двусмысленном положении. Позор для офицера, если его могли увидеть в растрепанном или смешном состоянии. А сейчас такой образ был спасением от многих неприятностей.

– Иван, ты что же, получил новое назначение или решил завершить свое участие в войне? – спросил Очкасов.

– Полицейский есть полицейский. Тем более из охранного отделения. Вот ознакомься – мое отпускное предписание.

Иволгин достал из