Пока вращается Земля

Пока моей Земле кружить

Пока  моей Земле кружить,

средь света звёзд, неторопливо,

ещё не время мне сходить,

ещё не время мне сходить,

я пассажир вполне счастливый!

Счастливый тем, что на груди,

от Мамы, оберег-дружочек.

И концевые впереди,

и концевые впереди —

ещё никто не напророчил!

Пока те два окна горят,

и годы свет не затушили,

где любит Женщина меня,

где любит Женщина меня —

дай Бог, чтоб также вас любили!

Пока моей Земле кружить,

счастливым быть не перестану!

Ещё не время мне сходить!

Ещё не время мне сходить!

кружить я с нею не устану!

Пропавший звук

Я словно глух, я словно глух —

всё не услышать мне тебя.

Пропавший звук, пропавший звук —

играет скрипка про себя.

Рука ведёт, рука ведёт

смычок, просыпав канифоль.

Но музыка там не найдёт

звучанья струн – одна лишь боль.

Но шепот твой рожденьем губ —

Люблю тебя, люблю тебя —

мне снова возвращает слух.

И звук доходит до меня.

По струнам вновь смычок ведут,

скрипка диезы шлёт свои.

Я словно за смычком иду,

и слышу музыку любви.

Осенний салон

Вот падает  ещё,

вдали, одна звезда.

Вот август мой прошёл —

и ничего нельзя

уже вернуть назад,

с желанием моим.

Антоновок опад

осенний сад дарил!

«Было в душе ненастье…»

Было в душе ненастье.

Холила Осень тоску.

А кто-то взял, и на счастье,

собрал золотую листву,

в душевный букет для Любимой,

пока шли костры разжигать,

готовясь туда, всем не милые,

последние листья бросать.

«Плащами крыш, мой город серых крыс…»

Плащами крыш, мой город серых крыс,

бегущий под дождливыми ручьями.

И этими скользящими руками

не застегнуть себя ни вверх ни вниз..

В лицо бросает мне шершавый лист,

словно перчатку, злой надменный ветер.

Дуэль назначена, средь фонарей, на вечер —

моя и осени, в аллее скучных лиц.

Дробь ржавых труб свою доносит фальшь,

а одноногий дождь всё верит слепо,

что он способен сделать выход степом

и удивить весь городской асфальт.

Но поднимает настроение опять

девчонка с зонтиком, красивым и нездешним,

и юбочка короткая, конечно,

и взгляд от ног красивых не унять!

«Неба вдруг пролилась просинь…»

Неба вдруг пролилась просинь

паутинка метит след.

Ставит свет фотограф – осень,

будет золотой портрет.

Я вхожу в аллею парка,

как в начало своих снов,

где, как памяти подарок,

моя нежная любовь.

И, быть может, на скамейке

мои юные стихи —

тетрадь школьная в линейку,

откровения мои.

А ночь так глупо коротка

Есть нежность рук и губ блаженство.

А ночь так глупо коротка.

И что любви ей совершенство?!

Она в своём, в ночном права.

И ходит, и бурчит не к месту,

мнёт фиолетовую бязь,

А за окном июнь-повеса

бесстыдно всё стремится снять.

Ложатся тени под луною,

как чертенята, на асфальт.

А мы опять не спим с тобою.

У нас любовь, нельзя нам спать!

Ваятель высший, образ лепит,

как нежно грудь твоя нага.

И губы тянутся навстречу.

А ночь, так глупо коротка.

Осколки

Старое разбилось на осколки —

звон хрустальный нем уже давно.

Что, осталось от бокала только —

на полу чудесное вино.

А мы не поймём, что нам дороже:

старый тот разбившийся хрусталь,

или же вина глоток возможный,

что не удалось испить, а жаль?

Два цвета

Роза тёмная печали.

Роза алая любви.

Эти цвета два случайно,

вдруг соседство обрели.

Только будет что за радость,

если вместе их возьмёшь?!

Ведь любовь с печалью рядом,

как букет, не поднесёшь!

Я вас прошу – Не зажигайте свет!

Не зажигайте свет, я вас прошу!

Мне одному уютно ночью в кресле.

Зажжёте – и окажемся мы вместе,

а это ни к чему, я вам скажу.

Луна две тени бросит на паркет,

как будто павших на дуэли чести.

Мне одному уютно ночью в кресле.

Я вас прошу, – не зажигайте свет!

Незнакомка

Была молчаливо сдержана.

В глазах притаилась печаль.

И говорила вежливо,

как будто о чём-то жаль.

И от всего отстранённой

порою казалась она.

Была ли она влюблённой,