Инженеры. Пьеса без действия в пяти картинах

Владимир Алексеевич Фадеев

Помните у Райкина: "Товаровед обувного отдела, как простой инженер!" К началу 80-х годов в разбалансированном советском хозяйстве статус инженера, буквально несколько десятилетий назад находившийся на иерархическом олимпе, обрушился буквально в бездну. Встречные процессы: перепроизводство специалистов с высшим образованием (хорошим, советским!) и сокращение сферы применения инженерных знаний в народном хозяйстве привели к тому, что значительная часть технической элиты поколения оказалась невостребованной, потерянной. И вот они собрались через пять лет после окончания института…

Владимир Фадеев

Инженеры. Пьеса без действия в пяти картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Наташа

Ирина

Сергей

Александр

Зина

Миша

Олег

Пуп

Все – инженеры, пять лет назад – студенты одной группы.

Москва, 82 год, февраль.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Двухкомнатная смежная квартира в Москве

Сцена из трех частей: в центре – большая комната, в которой начинают сервировать стол, слева – комната поменьше, обставленная более интимно, справа – кухня.

Большая комната

Наташа, хозяйка, перед зеркалом, Ирина хлопочет вокруг стола.

Н а т а ш а. Как он испугался, что никого из ребят еще нет! Покраснел, притих, будто газету читает. Газета прошлогодняя и на немецком языке, я в ней календарь мод везла… А ты говоришь – женат и двое детей…

И р и н а. Он при тебе пять с половиной лет краснел, ты не замечала.

Н а т а ш а. Как его заметить, если он незаметный? Ни роста, ни виду, ни страсти…

И р и н а. Про страсть-то тебе откуда знать?

Н а т а ш а. У него на лбу написано. Ему в постели газету дай, он ее в темноте читать будет.

И р и н а. Как же, по-твоему, он двоих детей родил?

Н а т а ш а. О! В природе много еще загадок!

И р и н а. С бюргером тоже из-за этого разошлись?

Н а т а ш а. Где-где, а тут мой немчишка был специалист. Здесь другое, много другого, я и сама не все поняла… одним словом «стремится с Запада душа, ей нечего там делать».

И р и н а. Сначала на запад, потом с Запада, потом опять на Запад…

Н а т а ш а. Не смейся. Я в Москве четыре года не была, приехала и в четыре дня так наскучалась, что хоть обратно кати. Все-таки Азия… Хорошо еще – Сережка объявился.

И р и н а. А… как это он объявился?

Н а т а ш а. Позвонила, он и объявился. Ты не обижаешься? Я ведь ничего не знаю. Просто позвонила, он и пришел. Нельзя было?

Пауза

И р и н а. Это еще почему? Захотела и позвонила, захотел – и пришел… Все у тебя просто.

Н а т а ш а. В жизни, вообще, должно быть все просто. Знаешь, как немцы живут? Лишний раз в душу друг к другу не лезут.

И р и н а. Сразу в трусы?

Н а т а ш а. Чудачка!

Пауза

А ты замужем так и не была?

И р и н а. Нет… Говорили мне тут – месяца два назад, что жить без меня не могут, да я почему-то не поверила.

Н а т а ш а. Что так?

И р и н а. Испугалась… Спряталась, трубку не поднимала, просила отвечать, что нет дома.

Н а т а ш а. Зря. Это нам сейчас – главное.

И р и н а. Главное, только когда дело доходить – все размазывается, путается, а, в конце концов, и совсем рассыпается, не собрать … как, кстати, он?

Н а т а ш а. Кто?

И р и н а. Сережа… твой.

Н а т а ш а. А, Сережа… Кто его поймет? То веселый, веселый, как и раньше, на гитаре играет студенческие наши, а то вдруг найдет что-то, загрустит, замолкнет на целый день, вроде думает, а то и психанет ни с того ни с сего, два раза даже дурой меня назвал… Все равно, я бы за него пошла.

И р и н а. Сначала за немца, потому что модно, потом за Серегу, потому что веселый и на гитаре играет, потом за какого-нибудь Жоржика с барахлом, а потом и за Сашку – профессорской женой в зрелые годы – самое то…

Н а т а ш а. Сашка – кандидат?

И р и н а. Уже полгода.

Н а т а ш а. Всего хочется! Где-нибудь на свое маленькое счастье да наткнешься. А тебе, поди, большое подавай?

И р и н а. Какая разница – большое, маленькое…

Н а т а ш а. Есть, наверное, если ты от маленького отказываешься. (Заканчивает туалет. Принимает позу.) Ну как?

И р и н а. Да-а. Нет слов…

Н а т а ш а. Я тебе говорю – надо проще. Нечего там накручивать, наматы