Утопленница и игрок

Марина Кельберер

RED. Про любовь и не только

Маня, молодая женщина в глубокой депрессии, перебралась на лето на дачу своей подруги и живет там одна, пытаясь хоть как-то и хоть на время прийти в себя после страшной личной трагедии. Однажды, прогуливаясь по лесу, она присаживается отдохнуть на любимый пенек и вдруг с ужасом чувствует, что на нее кто-то смотрит. Рядом в траве лежит почти бездыханное, неподвижное тело. Подозрительный мужчина, сильно побитый, ненадолго приходит в сознание, и тут…

Комментарий Редакции: Роман о любви, как невероятном, захватывающем приключении со множеством умопомрачительных препятствий. Но несмотря на ее привлекательность, любой на месте героини не рискнул бы сыграть в эту игру…только ее никто не спрашивал.

Марина Кельберер

«Утопленница» и игрок

На торжествах была большая давка, и две дамы упали с балкона,

но Господь в своей милости устроил так, что они свалились на донью Мерсед.

Все трое сильно расшиблись, но не пройдет и года, как будут думать о другом.

Во время этого происшествия говорил Президент и, будучи близоруким,

не мог взять в толк причину переполоха, криков и падения тел.

Он раскланялся, полагая, что рукоплещут ему.

    Торнтон Уайлдер «Мост короля Людовика Святого»

Глава 1

Маня

Маня шла по тропинке. Поле стрекотало, шуршало, звенело и благоухало. Трава по обе стороны по пояс – разнотравье.

Знойный июньский денек. Сияющий денек.

Маня вздохнула полной грудью. До одури пахло лугом и близкой водой.

Хорошо.

Вторая неделя июня – жаркое, роскошное начало лета. Небо ясное, как лакированное – ни облачка.

Маня еще раз глубоко вдохнула густой, настоянный на травах воздух и стала осторожно спускаться с крутого обрыва по сыпучей тропке к пруду.

Вода, как и небо, лакированно блестела. По берегам – ивняк, кое-где мелкие осины с яркой молодой зеленью, камыш и буйная осока.

Много тяжелой, поблескивающей под солнцем, воды.

Вода манила. Затягивала.

Вот и хорошо.

«Скоро, совсем скоро – в сентябре, когда все разъедутся и все здесь опустеет – я доплыву до середины этого громадного зеркала, и…

Там и останусь. В зазеркалье.

Навсегда.

Опущу, расслаблю руки, закрою глаза… И боль, ржавой проволокой неотступно дерущая душу, медленная, тупая, неотпускающая боль – уйдет. Вода сомкнется надо мной и над ней – моей мукой.

И все. Конец пытке.

Конец истории.

The end.

Чего, собственно, и требуется.

Но не сейчас. Рано еще.

В сентябре.»

Маня плавала вдоль берега и смотрела на ту сторону, на ивы, почти лежащие на воде.

Красиво. Пруд был большой, как озеро. Говорили, что примерно посередине, если взять вправо, били сильные ключи, было глубоко и вода закручивалась в воронку – омут. Точно не знали, но туда никто не плавал – на всякий случай.

То, что надо.

Кричали дети и лезли в воду.

Дачники со своим подстилками, пакетами, сумками, детьми, музыкой, пивом заполонили весь берег.

Да, хороший денек. Суббота.

Жизнь продолжается.

У кого как.

Маня натянула свой необъятный, размахаистый сарафан и стала карабкаться обратно на луг. Маня была толстая, ей было тяжеловато ползти вверх по оврагу. Она пыхтела, раскраснелась, отмахивалась от комаров и слепней, липнувших ужасно, цеплялась за траву.

Дело к восьми, а вечером еще и не пахнет. Июнь – дни бесконечные, темнеет после 11, и то не сразу.

Обалдеть.

Вдыхая невозможно свежий, пьянящий воздух, Маня направилась в сторону своей деревни, но по другой, совсем узенькой, едва протоптанной, тропинке. В обход – чтобы сделать привычный крюк, обогнуть поле и пройти через лесок, вернее, перелесок.

Там редко кто ходил, и там было ее место.

Собственно, там был просто пенек, на котором она сидела.

Просто сидела. Час или два, отмахиваясь веткой от комаров и бессмысленно глядя перед собой. Или вверх, где неторопливо шумели деревья.

И ни о чем не думала.

Вообще ни о чем.

Место было такое. Энергетика необъяснимая. Волшебная – для Мани. Как только она помещалась на свой пенек, внутри у нее что-то дергалось, щелкало – и как бы выключалось. Замирало.

И Маню отпускало – временно.

Хоть временно.

Не отпускало нигде и никогда – только