Те, кого мы прощаем

Роман Суржиков

Полари

Интерлюдии – это небольшие истории в стороне от главного сюжета. Действие разворачивается в новых местах, еще не знакомых читателю. На сцену выходят новые персонажи со своими чувствами и тайнами. Неведомые грани мира Полари раскрываются перед читателем и несут предвестье будущих великих событий.

Роман Суржиков

Те, кого мы прощаем

Май 1775 г. от Сошествия

День возвращения ЕИВ Минервы с переговоров со Степным Огнем

Фаунтерра, дворец Пера и Меча

Звякнул колокольчик, и Рональд Вигам затаил надежду: хоть бы не золотой. На стене имелось восемь колокольцев разных цветов и размеров, лишь один из них покрывала позолота. Драгоценный металл придавал звуку особый отлив, потому – к сожалению – звон золотого колокольчика сложно было спутать с остальными. Но все же Рональд Вигам надеялся, что ослышался, и сейчас, обернувшись, увидит: дрожит серебряный. Тогда Вигам откупорит двадцатилетний лидский ордж и с гордо поднятой головою зашагает прямо в кабинет лорда-канцлера… Он обернулся: дрожал колокольчик с позолотой. Жизнь несправедлива, – вздохнул Вигам и принялся готовить смесь.

С детства отец учил его: хороший чашник всегда знает, что нужно господину. Хороший чашник владеет чутьем. Он не выпытывает и не расспрашивает, не сыплет марками вин, как сеятель зернами. Он сразу чувствует, что требуется: какое вино подойдет господину в радости, какое – для томления или страсти, каким вином отпраздновать триумф, чем залить горечь поражения, чем угостить желанного гостя, и чем – гостя утомительного. Секретари и слуги ловят лишь слова господина, но чашник слышит саму душу! Эх…

Вигам налил полкувшина амино из Маренго – самого дешевого вина, какое можно найти при императорском дворе. Добавил стакан воды, бросил щепотку красного перца. Сдвинув стенную панель, открыл взгляду запасы хорошего, действительно ценного вина, выбрал «Алую слезу». По мнению Вигама, «Алая слеза» слегка горчила в послевкусии, потому ее было не так жаль. Долив в смесь немного «Слезы», Вигам накрыл кувшин крышечкой, поставил на поднос рядом с одиноким бокалом и двинулся в путь.

Хороший чашник знает шестнадцать марок ханти, тридцать две марки орджа и шестьдесят четыре марки вина, – учил его отец. Нужно уметь распознать марку и срок выдержки на вкус, помнить погодные особенности хотя бы последних двадцати урожаев в восьми главных винодельческих регионах. Нужно назубок изучить дворцовую кухню, запомнить тридцать два блюда, с которыми обязательно подается вино, и семнадцать блюд, с которыми не подается ни в коем случае. Нужно тонко прочувствовать гармонию между разными яствами и разными винами – настолько тонко, чтобы изредка, к приятному удивлению господина, изящно нарушать ее, подавая, например, с печеночным паштетом пятилетнее мианти вместо семилетнего куадо.

Кроме того, – говорил отец, – ты должен заиметь сына. В прошлом году, после двух досадных промашек с косичками, жена Рональда, наконец, разрешилась мальчиком. Должность дворцового чашника – потомственная в роду Вигамов; но лишь тот, кого боги одарили сыном, имеет право наполнять кубок самого владыки. В октябре, в канун Дня Изобилия, Рональд Вигам получил это право – и на следующий день владыка Адриан выступил в поход, из которого так и не вернулся. Спустя три месяца короновали северянку. Северянка не отличало мианти от куадо. Северянка могла запить мясо ягненка белым сладким вином. Однажды она призналась Рональду, что пила косуху с солдатами.

Пила косуху. С солдатами.

К марту, ко дню Весенней Зари, Рональд Вигам лишился каких-либо иллюзий на ее счет. Тонкий вкус северянки способен разделить вина аж на два сорта: легкие и крепкие. Поняв это, он начал готовить смесь. Рецепт был прост и имел под собою благородное основание – даже несколько. Во-первых, лишние возлияния вредят здоровью ее величества – потому Рональд разбавлял вино водой (конечно, в той пропорции, чтобы владычица не заметила). Во-вторых, стоит сберечь ценные вина для тех, кто может оценить их ценность – а северянке оставить дешевую дрянь, вроде амино. В-третьих, за свои душевные муки, за полную бесполезность м