Тридцать три счастливых платья

Виктория Габриелян

Что объединяет практически всех женщин, независимо от возраста и сферы интересов? У каждой в гардеробе (или хотя бы в памяти) бережно хранится особенное платье, с которым связаны волнующие переживания. Такое платье – уже история, уже рассказ. Нужно только прислушаться.

Платья, платья… Роскошные и строгие, дорогущие и не слишком, «от кутюр» и сшитые домашней портнихой… Вокруг них, как круги по воде, расходятся образы женщин, их характеры, их судьбы. А еще шире – города и страны, разные языки и культуры, современность и давние-давние годы. Наш огромный мир.

Сборник Виктории Габриелян «Тридцать три счастливых платья» – это ожерелье историй, нанизанных, как на струну, на тему «особенного» платья. Если женщина начнет рассказывать про него – она расскажет всю свою жизнь. Слушайте. Читайте.

Виктория Габриелян

Тридцать три счастливых платья

Сборник рассказов

Посвящается маме

Благодарю всех, кто поделился своими историями. Особенно университетскую подругу Арину Месропян за фонтан идей, поддержку и малиновый сарафан

Предисловие

Резкий химический запах ударил в нос, и я закашлялась. «Так борются с "книжными червями", – подумалось мне, – но нас не так легко победить».

Довольно разрозненная русскоязычная диаспора, проживающая в окрестностях американской столицы, только однажды, лет пятнадцать назад, объединилась и выступила единым фронтом против угрозы сожжения русских книг. Старая фирма книготорговцев Victor Kamkin, Inc., существовавшая в Вашингтоне с 1953 года, объявила о банкротстве и невиданной распродаже книг на русском языке со склада за бесценок. «Всё, что не будет продано, будет предано огню!» – страшными для всех книголюбов словами завершалось объявление. Всем, кому были дороги русский язык и культура, кто хоть раз слышал слово «русский», ринулись спасать книги. Склад, расположенный где-то в индустриальном районе за много миль от Вашингтона, никогда доселе не видел такого столпотворения. Люди хватали всё: драгоценные в полметра высотой альбомы с репродукциями картин русских художников, коллекционные миниатюрные книжки стихов с микроскопическим шрифтом, полные собрания сочинений русских и иностранных классиков, партитуры симфонических произведений. Книги разлетались, как стая встревоженных птиц.

Подруга Аня, активно работая локтями, расчистила нам дорогу в «святая святых»: к полкам и столам, заваленным сериями «Жизнь замечательных людей», «Библиотека всемирной литературы» и «Иностранный детектив».

– Я обожаю мемуары, – кричала Аня. – Хватай всё!

У меня разбежались глаза. Такого великолепия сразу в одном месте, и за копейки, я никогда не видела. Книги всегда были для меня священны. Кто рос в пору советского дефицита и приобщался к прекрасному по книгам, полученным по талонам за сданную макулатуру, тот меня поймет.

Из какого-то угла наши мужья притащили коробки, и мы с Аней бросали в них всё, что успевали схватить.

В это время появился растерянный фоторепортер и, пощелкав камерой толпы покупателей, направился прямо к нам с Аней. Попросил разрешения сделать наше фото в момент выбора книг: видимо, наши лица на фоне взмыленных покупателей показались ему самыми адекватными. Мы, чуть отдышавшись, улыбнулись в объектив.

На следующий день передовица «Вашингтон пост» вышла с большим фото улыбающейся Ани. Позади живописно высились развороченные книжные полки. Я, вероятно, не поместилась.

Статья рассказывала о судьбе и банкротстве торгового дома Виктора Камкина, сына русского финансиста. Когда-то компания Камкина была самой большой иностранной фирмой в мире по продаже и изданию русских книг. На ее складах скопилось двенадцать миллионов томов. Сам Виктор Камкин был большой книголюб и успешный книготорговец. Свой первый книжный магазин он открыл в русскоязычной части китайского Харбина еще в 1933 году. Во времена холодной войны фирма Камкина являлась связующим звеном между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Советские издания и периодика продавались только в магазинах Камкина. После его смерти фирма перешла к вдове, а затем – к внуку Игорю. Но времена изменились: Сов