Конница такова, каков её командир.

Кавалерийская истина

Январь

– Кавалерии не требуется снарядов! Коня снарядом не зарядишь, а если и зарядишь, так его надо развернуть к противнику… сами понимаете, каким местом!

– Согласны, граф, и выстрел получится смешным!..

– Особенно для противника!

– Поумирают со смеху, глядючи!..

Офицеры сдерживали улыбки.

– Однако, ваше сиятельство, снаряды для артиллерии недурно поддержали бы нас, кавалерию!

– Особенно ежели прежде атаки, да солидным залпом!

– Или по встречной атаке противника…

– Ладно, господа, «илиили» это всё пустое, на нет и суда нет, снаряды не наша забота. Все свободны, и так уже задерживаемся на целый час. Война войной, а обед…

Офицеры заулыбались.

– Надо поторопиться, господа, нам тоже негоже опаздывать к службе. Нижние чины?..

– Построены и ждут!

– Батюшка?

– Отец Илларион уже раздул кадило…

– Жалко, что ушли кремнёвые времена, сейчас бы поставить его рядом с казённой частью…

– Тогда это будет уже не Крещение Господне, ваше сиятельство, а наказанье…

– Для кого как, господа, для кого как! Вас, Аркадий Иванович, попрошу остаться! После службы господ офицеров прошу к обеду, а нам надо закончить бумаги! – сказал командир полка своему заместителю, командиру №1-го эскадрона Аркадию Ивановичу Вяземскому. – Да, – он обратился к полковому адъютанту поручику Щербакову, – Николай Николаевич!

– Слушаю, ваше сиятельство!

– Заплатите старосте нужную сумму, чтобы обеспечить для нас на неделю фураж, сколько ещё тут простоим…

– Будет исполнено!

– И вы, Василий Карлович, на службе долго не задерживайтесь, батюшка нас поймёт!.. – обратился он к командиру №2го эскадрона.

– А не поймёт, так останется голодным, – с усмешкой ответил командир №2-го эскадрона Василий Карлович, барон фон Мекк, и вышел вслед за офицерами.

По случаю Крещения Господня полк был построен на выгоне польского села Могилевицы. Нижние чины и унтерофицеры стояли без головных уборов. Напротив каждого эскадрона из больших чанов церковники поочерёдно наливали драгунам святую воду.

Во вчерашнем бою с прусскими уланами полк потерял четырнадцать человек убитыми, среди них корнет Меликов и вахмистр №2-го эскадрона Сомов, а также четверых тяжелоранеными. Сейчас в №2 эскадроне вместо вахмистра Сомова отцу Иллариону прислуживал унтерофицер Четвертаков, относительно которого командир эскадрона ротмистр фон Мекк только что написал представление на повышение в чине. Убитых отец Илларион уже отпел, их тела в гробах лежали внутри обширной риги на северной окраине села.

– …и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем… – пел отец Илларион против №2-го эскадрона, махал кадилом и крестился на полковую хоругвь.

– …и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем… – вторили драгуны №2-го эскадрона. Они по одному подходили к чану и подставляли под серебряный ковшик фляжки, туда осторожно, тонкой струйкой, которой играл ветерок, наливал воду, чтобы не расплескать, унтер Четвертаков. Он уже знал, что на него написано представление на повышение через чин, небывалый случай, и так старался, что было видно, как по его лбу на брови и по щекам течёт пот.

Две недели – неделю до Нового года и неделю после – на СевероЗападном фронте не было больших событий, войска двигались, маневрировали, вчерашняя стычка, казалось, была случайной, когда на опушке в нескольких верстах западнее деревни, будучи в охранении, №2 эскадрон столкнулся с неприятельской разведкой.

Эскадрон спешился и залёг, германцы не разобрались и развёрнутым строем по снегу пошли в атаку, их лошади увязли, и германцы были расстреляны. А через несколько минут обширную поляну перед опушкой, где ещё вчера стояли на отдыхе несколько пехотных батальонов, накрыла германская тяжёлая артиллерия, поэтому, когда корнет Меликов и вахмистр Сомов пошли осматривать поле боя, на эскадрон упали четыре бомбы – германская гаубичная батарея сделала залп.

Несмотря на уничтожение вражеской разведки, такие потери были большой неприятностью для полка. Ещё было удивительно, зачем германцы стреляли по уже опустевшему полю. В пылу неожиданного боя никто не заметил, что над полем дал два к