Пролог

Посвящается всем преобразившимся и возвысившимся над болью безответной любви; любви между ребенком и родителем, прародителем и родителем, любимой и любимым, начальником и подчиненным, мужем и женой, государственными правителями и народом.

Любовь – точка – точка равновесия между материальным и духовным миром – точка отсчета, откуда ты пойдешь либо вверх, либо вниз, либо останешься в точке равновесия. Где романтика? – В Золушке! Где же реальность? – У Льва Толстого, в Анне Карениной! Хочешь жить? – Не пропусти момент! Зацепишься, осознаешь точку – опору, увидишь отсчет – слушай интуицию – держись крепко – это самый важный экзамен в твоей жизни! Твоя и только твоя интуиция, интеллект и инстинкт тебе подскажут. Прислушайся в тишине: это твой выбор. Только тебе: или провалиться и уйти со своего пути, или вознестись, преобразившись!

В смятении, от чувств, переполненных страхом, босая, опустошенная и простоволосая, она убегала, пересекая волны. Тогда, едва хватало на еду, все заработанное она тратила на одежду и салоны, чтобы очаровать его. Она держалась как могла. В какой-то момент, все иссякло: уже не было ни сил, ни средств. По какой-то необъяснимой и невиданной никому на первый взгляд причине, физические силы оставили её. Всё было утрачено, с собой брать было нечего, кроме одного – любви к нему. Обратно, двадцать лет спустя, оставив уже всё, она бежала, навстречу, но уже к нему. Теперь, у неё было всё: и семья, и дети, и статус, и карьера, и деньги, и комфорт. Жить без него было уже невыносимо. Оставив всё, очнувшись, услышав его голос, что-то неведомое подхватило ее и унесло обратно – в прошлое, с надеждой на будущее… Но опять, какая-то сила стояла между ними. Боль обострялась с каждым днем, и уже на физическом плане это становилось все более заметным… и еще более невыносимым.

Никтошка

– В мире давно не было бы бедности,

если бы люди знали секрет конвертации энергии безответной любви, в энергию денег.

– Когда все узнают, как быть счастливыми, тогда никому не нужны будут деньги.

В то время как вера в крестики, сменилась на веру в маски и бактерии, полицейские – на масочных надзирателей, a правительства – на снабженцев шприцов, и все неслись в больницы, а сирены скорой помощи заглушали звуки гремящего металла на шоссе; вдруг её повернуло в обратном направлении. Ия попыталась развернуть поток, но женщина в темной вуали, сидящая в соседней машине, покрутила пальцем у виска, взглянув ей прямо в глаза.

Ия поняла, что побег из толпы – только её дело, и развернуть обратно она сможет только свое тело.

Мысли подняли её вверх. Восхищенная мгновенностью и легкостью исполнения её желания взметнуться ввысь и пойти против течения, она пожелала сразу же большего:

– А теперь, я хочу домой через океан! – подумала Ия и приготовилась к полёту.

Бум! С треском что-то разорвалось вверху и брызги хлынули в лицо. Она вскочила на ноги и ощутила влажную поверхность травы, а боковым зрением, застывшую на миг сороконожку, пересекающую её колено.

– Мама! Мама! Ты что, заснула? Тебе понравился наш эксперимент? Смотри! Смотри ещё раз!

Сняв с головы остатки разорванных шариков и вытирая воду с шеи подбородка, Ия медленно обратно прилегла на идеально выстриженную траву в парке для детей и, почему-то, взглянула в глубь леса. На огромном камне, окруженном несколькими берёзами и осинами, но в кленовой роще что-то блестело. Она присмотрелась, прищурилась, приподнялась. Свет на пике камня мерцал, переливаясь с серебренного к лазурному и светло-голубому. Она быстро нащупала телефон в рюкзачке и принялась тщательно снимать увиденное.

– Что там? Кто-то есть? Покажи мне, мама! – выкрикнул старший сыночек, сидя на вершине горки.

– Покажи и мне тоже! – закричал теперь младшенький из песочницы.

– О! Что это? – поинтересовался старшенький спускаясь с горки.

– Что-то играет там! – выбежав из песочнице и подойдя ближе к маме, всматриваясь в глубь леса, объяснил младший сыночек.

– Да ладно, потом… – махнул старший и рванул к пиратскому кораблю.

– Побежали! – согласился младший, и добавил: – Все на борт!

Ещё минут десять Ия пялилась сквозь телеф