ГЛАВА 1

Розовый кабриолет «Форд Мустанг» рычал всеми шестью цилиндрами и нес отпускников по Малекону

. Океан тянул свои пенистые лапы к мчащейся машине поздороваться. Ветер разгонял волну, подталкивал ее. Она со всей силы ударялась о бетонную стену набережной и взмывала в воздух. Брызги высотой с трехэтажный дом сначала взлетали вертикально, а потом резко обрушивались, сгибаясь звериной лапой, на дорогу и пытались заграбастать проезжающие автомобили в свое хищное приветствие.

– Ух ты! Вот это…, – Любка подбирала слово. – Шарахи!

– Да, любимая, с погодой нам сегодня не подфартило, хоть и конец апреля, – ответил Марк.

Лиля поставила передние лапы на дверь и высунула морду за борт. Ее уши аплодировали ветру и скорости. Она открыла пасть, чтобы гавкнуть, но щеки раздуло шаром, и собака воспроизвела что-то среднее между бульканьем и чавканьем. Кабриолет, за рулем которого был гид-кубинец в несдуваемом сомбреро, вез их в сторону Гаванского пляжа Санта-Мария. Всего через десять километров они будут купаться.

«Мустанг» припарковался у самого начала пляжа. Этот отрезок, из-за небольших песчаных холмов, скрывающих море от приезжающих, местные называли «Барханы». Царство асфальта здесь закончилось. Первой выпрыгнула Лиля и, ошалев от впечатлений за последние сутки, как оголтелая помчалась по песку вверх. Через несколько секунд она скрылась за гребнем. За ней поспешили Марк и Люба.

– Я бы не торопился переодеваться. Здесь может быть волна и похлеще, чем на набережной, – сказал гид стягивающим футболки туристам. – Сходите сначала посмотрите.

– И то верно, – поддержал его Марк. Они натянули одежду обратно и пошли вслед убежавшей вперед собаки.

Пройдя по тропинке среди пальм и поднявшись на песчаную возвышенность, Марк и Люба увидели уходящий за горизонт океан, который очень сильно волновался из-за их первой встречи. Гребни с человеческий рост поставили крест на купании.

Лиля бегала по песку и лаяла на нападавшую, как ей казалось, на нее стихию. Она то неслась за ускользающей обратно в океан волной, пытаясь укусить ее. То с лаем спасалась бегством обратно на сухой песок от морской лапы, грозящей накрыть ее с головой. Она никогда такого не видела. Всегда, когда они приезжали на море на Сицилии, оно было, словно натянутая бирюзовая простыня, в которую было сказочным блаженством завернуться в удушающе жаркий солнечный день. А тут!

– Смотри, а Лиле нравится! – сказал Марк. – Может, просто прогуляемся немного? Подышим свежим воздухом? – Люба одобрительно кивнула.

Они спустились с холма и не спеша пошли по пляжу. Иногда наклонялись, чтобы поднять и получше рассмотреть подаренные суше красивые камешки и ракушки. Лиля, предоставленная самой себе, вошла в кураж. Наигравшись с морем, теперь она гонялась по берегу взад и вперед. Проскакивала у гуляющих между босых ног. Прыгала, делала в воздухе «полицейские развороты» и мчалась в противоположную сторону. На какое-то время хозяева ее даже теряли из виду, но потом она вновь неожиданно выскакивала прямо на них.

– Лиля! Лиля, угомонись уже! – весело прокричала Люба вслед снова убегающей собаке.

– У нее случилась отпускная шизофрения, – и Марк засмеялся.

Люба и Марк болтали о своих планах на предстоящие две недели на Кубе и даже не заметили, когда их перестала пугать своими вывертами такса.

Вдруг сзади, метрах в пятидесяти, откуда-то из кустов, раздался собачий пронзительный визг. Потом еще один. Сразу несколько псиных глоток зарычали с такой злобой, что если бы у услышавших их людей была шерсть, то она встала бы колом на неделю. Марк и Люба обернулись, но никого не было видно. Лай, клацанье зубами, скулёж – все звуки начавшейся ожесточенной драки смешались за укрытием в кустах.

– А где Лиля? – встревожилась Люба. Хозяева стали вертеться по сторонам, но безрезультатно.

И вдруг Марк резко сорвался с места и побежал назад, на шум начавшейся собачьей склоки. Люба за ним. Они пробежали только половину дистанции, как из кустов выпрыгнула Лиля. За ней мчались во весь опор четыре псины, каждая в несколько раз превосходившая в размерах таксу. У одной была прокусана щека, и капельки крови раз