Черничное королевство

Глеб Леонидович Кащеев

Оставшись сиротой, семнадцатилетний Слава решает скрываться от социальных служб до своего совершеннолетия, поселившись в заброшенном доме. Кто же знал, что всего одна ночь в этом месте станет для него роковой: жить ему теперь остается несколько месяцев, но зато он знакомится с Беской – девушкой-демоном, явившейся отомстить своему убийце. Так как Славе нечего больше терять, он бросается вслед за ней в опасные приключения, как в омут с головой.

Глеб Кащеев

Черничное королевство

Часть 1. Слава, Глава 1. Детство

Каждый ребенок придумывает себе свою сказку. Не такую, что можно найти в книжках, а собственную. Что-то потаенное, волшебное, о чем знает только он сам. Ну, может быть, еще под страшным секретом он расскажет только самым близким друзьям – тем, кто не поднимет на смех. Так Малыш придумал себе Карлсона, десятилетний Джесс Ааронс – мост в Террабитию, а Слава искренне верил в людей дождя. И, надо сказать, у него были на то основания.

Психологи любят повторять, что эти внутренние сказки настолько сильно впечатываются в нас, что серьезно влияют на судьбу даже во взрослом состоянии, когда мы уже давно их забыли вместе с другими детскими переживаниями и страхами.

Слава в это не верил. Ну вообразил он себе фантазию и придумал, как она может испортить ему жизнь? Теперь, когда ему только что исполнилось семнадцать, вспоминать о собственной детской волшебной истории было уже как-то неловко.

В первый раз он придумал людей дождя где-то лет в десять. А может и не придумал вовсе. Каждый раз, когда Слава вспоминал о том периоде жизни, то невольно касался колечка на шее. Когда-то оно могло еще налезть на мизинец, но уже года четыре Слава носил сокровище на прочном кожаном шнурке на шее. Там, где другие носят крестик – что было очень символично. Колечко являлось его персональной религией.

Даже сейчас, когда вера в сказку отступила под давлением наступающей взрослой жизни, он продолжал его носить. Последний осколок чуда, которое коснулось его в детстве.

У бабушки было твердое убеждение, что летом ребенок должен жить в деревне и поэтому, не слушая никаких возражений десятилетнего Славы, что все одноклассники еще в городе и что ему ужасно хочется задержаться еще хотя бы недели на две, чтобы погулять с ними, бабушка в конце мая собирала большие тюки и традиционно просила соседа дядю Володю помочь с переездом в деревенский дом.

Честно говоря, Слава терпеть не мог «Соримостово», где находилось родовое гнездо бабули. Мало того, что название дурацкое, так еще и сама деревня всего в десяток домов была той еще дырой. Какой там интернет – у Славы, впрочем, не было смартфона, и жесткая офлайн диета его не очень волновала – но там даже обычная сотовая связь не ловилась, так что и по телефону с друзьями поговорить не получалось. У него не получалось найти вообще ни одного деления возле значка сотовой вышки на экране.

Был бы велилосипед, так можно было домчать до соседнего Сорокоумово – тот, кто присваивал имена местным деревням, был тот еще фантазер – и там, на холме постараться поймать ускользающие последние палочки сотового сигнала, да только где ж его взять, велосипед то. А пешком туда и обратно – так полдня убьешь. Слишком много для пустого разговора с друзьями, да и бабушка бы не отпустила.

Ровесники Славки в этом месте не водились и играть было абсолютно не с кем. Ну не считать же за компанию двух сестер погодок, беловолосых и вечно чумазых, что жили через три дома. Они были младше года на четыре – с высоты его десяти лет вообще малышня – и ему с ними было не интересно. Вот и выходило, что лето пролетало зря. Заняться было категорически нечем. В хорошую погоду приходилось весь день помогать бабушке с огородом, а в дождь сидеть в полутемной комнате и смотреть на стекающие по стеклу капли.

Конечно, была еще стопка библиотечных книг, из того самого чудовищно неинтересного огромного списка, что задавала русичка в качестве обязательного чтения на лето, а бабуля исправно набирала в библиотеке перед отъездом. Притрагиваться к ним никакого желания не возникало, а иных книг в деревенском доме