Сатана. Пламенная Душа. Т.2

Алекс Владимиров

"Порой для наступления ночи достаточно одной угасшей свечи". (с)

Падение завершилось слишком быстро… и всё же она жива. Чего не сказать о тех, кому не посчастливилось оказаться рядом… Всё повторяется. Друзья становятся врагами, а помощь приходит совсем не оттуда, откуда ты её ждёшь. Если приходит… Стоит ли вообще – после всего, что было – рассчитывать на неё? Можно ли списать происходящее на обычное невезение? Или это чья-то очень хитрая задумка? Как бы то ни было, нужно продолжать идти вперёд. И пусть это падение – возможно, лишь первый шаг на пути в ещё более глубокую бездну.

Алекс Владимиров

Сатана. Пламенная Душа. Т.2

ЧАСТЬ 2: ТИРАН

Глава 9: Визит

Когда опадает один листок – это бессмысленная гибель. Но когда осыпаются все листья – это возможность для древа жить дальше и переродиться к новой весне.

Предание о листьях. Заповеди Нотари

Тишина. Хилое чириканье одной полусонной птицы где-то посреди обступавшей по краю растительности да невнятный шелест травы под ногами – пожалуй, все звуки, которыми было наполнено пространство. И не удивительно. Эти окраины Эстериола никогда не являли собой ничего выдающегося. А типичным для других областей разгулом жизни тут и не пахло.

Небольшой пустырь, что уже очень давно образовался в паре километрах от города у самой кромки начинавшегося здесь Аутинейского леса, полностью оправдывал своё название. Люди сюда не ходили. Да и животные старались обходить эти места стороной, больше предпочитая надёжные укрытия среди кустов и деревьев.

Разве что одинокий заяц мог порой случайно забежать сюда, спасаясь от преследователя. Но и он стремился поскорее унести ноги, заскочив обратно в лес. Даже птицы не очень-то охотно вили гнёзда где-то окрест, о том же, чтобы пронестись в лихом полёте над высокой травой и вовсе речи не было.

Странно, но любая жизнь словно намеренно избегала этой поляны. И так было всегда. Сколько она себя помнила. Годы шли – а пустырь оставался пустырём. Сотни метров пустого пространства не привлекали к себе никого, напротив лишь отталкивая.

Задул холодный ветер. Он на мгновенье разбавил череду размеренных звуков, принеся с собой нечто новое: какое-то невнятное бормотанье, что очень походило на человеческую речь. А точнее ругательство… Слов было не разобрать, однако интонация вполне однозначно говорила об их значении.

К первому голосу прибавился ещё один. Этот уже более спокойный, скорее даже наставительный. Таким очень часто взрослые объясняют детям то, что ругаться нехорошо. Хотя первый говоривший вряд ли был ребёнком, судя по резкому тону своего ответа.

В обычный день можно было бы лишь подивиться, каким это чудом кого-то сюда занесло? Что в этом месте вообще мог забыть кто-то? А возможно и вовсе стоило бы усомниться в здравости собственногоо рассудка… какие к чёрту голоса? Ведь всем известно, что никто не ходит на этот пустырь, а значит, и встретить тут кого-то маловероятно.

Почему не ходят? Это вопрос уже, как говорится, второстепенный. Не ходят – так заведено. Остаётся только принять это как должное… И ни у кого из жителей Эстериола – как, впрочем, и у зверья, обитавшего по соседству – никогда не возникало никаких сомнений на сей счёт. Но то лишь в обычный день…

Голоса продолжали спорить. Но вот уже секунду спустя одинокий порыв ветра стих, погасив и все рождённые собой звуки. Оставив лишь спокойное шуршание ног – даже одинокая птица, похоже, наконец улеглась спать.

– Мы почти на месте, – бросила через плечо Найзара, не сбавляя шаг.

– Это хорошо, – подтвердил Джет, тревожно озираясь по сторонам, – Не по себе мне тут как-то…

– Странно, да? – усмехнулась воительница, глянув на него, – Вроде обычное место, совершенно типичная лесная поляна…

– Пустырь.

– Пустырём её прозвали люди. Но взгляни вокруг, – она красноречиво взмахнула рукой, – Ни запустения, ни увядания жизни – лишь высокие травы, что гордо тянутся к солнцу. Разве не красота? – он раздражённо хмыкнул в ответ, – Но откуда же это чувство тревоги? Даже я, повидавшая на своём веку немало диковинных и действительно жутких мест, чувствую себя здесь не