Я никогда не буду частью большой истории

Никита Королёв

Большие истории… Они глядят к нам из прошлого, с пожелтевших от времени страниц, с маленького рябого экранчика. Или маячат где-то в тумане будущего, далёкие, недостижимые… Они ждут нас на последней станции пригородных электричек или в тихом дворике в самом центре города. Кажется, что Большие истории случаются только с Большими людьми, чьи имена высечены в граните величественных памятников. Но, если приглядеться, можно увидеть, что жизнь, с её повседневностью, встречами с друзьями и долгими прогулками, – это и есть Большая история. И мы все – её часть.

Никита Королёв

Я никогда не буду частью большой истории

Часть I: Дедовск

Мы гуляли втроём: Алиса, Прокофий и я. Оставили позади ароматный хлебозавод и шли вдоль станции МЦК. Чтобы дойти до ворот парка «Стрешнево», нам оставалось пересечь пути по воздушному переходу. С него же был вход на платформу «Ленинградская». Когда мы проходили мимо турникетов, Алиса подбежала к автомату с билетами и заявила, что мы просто обязаны куда-нибудь уехать. Время было чуть за семь. Мы вовлеклись в эту игру и стали выбирать станцию: Подольск, Нахабино, Опалиха. Прокофия, с его фамилией, привлекла Щербинка. Алису, с её происхождением, – Новоиерусалимск. Разглядев станцию «Дедовск» в расписании пригородных электричек, я вспомнил, что когда-то ещё в средней школе ездил туда к другу на дачу. Этот факт и стал моим аргументом, почему мы должны ехать именно в Дедовск. Мы метались между аппаратом и стендом с расписанием, производя много шума. Работники платформы своими острыми взглядами грозились нас разогнать. Поезда всё уезжали и уезжали, а мы всё никак не могли договориться о станции и только всё озирались друг на друга – кто же из нас первый в этой игре дойдет до покупки билета. В конце концов Прокофий спасовал, сославшись на позднее время, так что мы решили перенести нашу авантюру на следующее утро, радовавшее внеочередным выходным. Но направление и время нужно было выбрать сейчас. Долго мы бодались, но в конце концов остановились на Дедовске, электричка до которого отправляется в девять тридцать. Алиса и я наперегонки стали создавать беседу-однодневку. Я был первый и назвал её «едем в дедовск» – всё с маленьких букв для нарочитой небрежности да ещё с таким ассонансом. После мы прогуливались по окрестностям, обкатывая идею: Стрешнево, Щукинская, Октябрьское поле. Её мы, правда, больше обсмеяли, чем обкатали: я рассказывал историю своего умопомрачительного пребывания у друга на даче в Дедовске да и вообще о том, каким отбитым уродом я прошёл всю среднюю школу. Там, на Октябрьском, мы зашли к Прокофию на чай, где к нашей беседе присоединился возлюбленный Прокофия. В сети он известен под именем мистер Монтег. Он на несколько лет старше Прокофия, но то, как последний суетился и лепетал, когда Алиса подначивала его пригласить Монтэга на свидание в Дедовск, было очень мило. Названия беседы бурно сменяли друг друга: «едем в дедовск», «едем в звенящий дедовск», зевс съел дедовск», «дедовск обреченный», «The Walking Deadovsk», «Escape from Deadovsk», «Wake me up when the Dedovsk ends», «я не плачу – просто дедовск в глаз попал». Карусель слюнявого веселья остановилась, когда Алисе позвонили из дома и велели возвращаться. Я проводил её до дома. Пока мы шли, я перевёл разговор с этого фарса про Дедовск в серьёзное русло, чтобы не пришлось идти молча с перезрелыми улыбками, когда тема себя исчерпает. Но разговор нахмурился сверх меры, так что закончили мы на шрамах на запястьях и смерти родных. К полуночи в нашу тургруппу вошли ещё двое: 104-ый и Колючая. Её я пригласил из чувства вины за то, что весь день не отвечал на сообщения, его – чисто поржать. Беседа обрастала мемным фольклором: форма правления в Дедовске – дедовщина, учителя, которые что-то неразборчиво мямлят себе под нос на самом деле просто говорят на дедовском диалекте, так как именно в Дедовске, в этом оплоте древнейшей цивилизации, появились первые школы и университеты, едем в Дедовск на бронепоезде, граждане Дедовска – дедки, гражданки – дедочки. На обложке беседы уже красовался ге