_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
_____________________________________________________
С уважением, автор
Тебя со мною рядом нет…
Посвящается моей маме, Кочневой Людмиле Степановне, самому лучшему читателю, критику и другу. Помню. Люблю…
Тебя сейчас со мною рядом нет,
В квартире нашей пусто и уныло;
Лишь в рамке с чёрной ленточкой портрет,
Нам так с тобой вдвоём уютно было.
Прекрасною хозяйкой ты была,
И самой-самой лучшей в мире мамой;
Звонят опять вдали колокола,
А я живу с непоправимой драмой.
Летят, как прежде, к югу журавли,
Теряют листья тополь и берёза;
Мне не хватает ласки и любви,
В глазах тоска и бусинками слёзы.
Мне просто не хватает доброты,
Да, я скорблю, но буду жить упрямо;
Так, как меня всегда учила ты,
Любимая и дорогая мама.
Опять один
Опять один… Пером Поэта
Не описать всех красок в мире;
Живи… А как? Когда планета
Сосредоточена в квартире!..
И я люблю ручей журчащий,
Леса и лунную дорожку,
Но час от часу вижу чаще
Однообразный вид в окошке…
Не всё печально в этом мире?
В нём слишком много пустоцвета!
А я опять один в квартире
И жду, когда наступит лето…
Легко…
Легко дышать. Колышется простор.
Вновь ласточки перечеркнули небо.
И радуги изогнутый узор,
И нет войны, и сколько хочешь хлеба.
Журчит ручей. Сиреневый туман,
Как снег, на тишину ложится смело.
Я знаю, жизнь – пленительный обман,
И срежессирован весьма умело.
Я знаю, жизнь – подарок, благодать,
И я дивлюсь ей, словно сказке, чуду!
Журчит ручей. И мне легко дышать.
Пусть жизнь – обман, но я ей верить буду!
Люблю…
Я всё равно тебя люблю,
Кляну тебя и обличаю;
Твоя любовь равна нулю,
Но я души в тебе не чаю.
Я всё равно тебя люблю.
Ты вряд ли любишь. Ну и ладно.
И я слоняюсь во хмелю,
А ты глядишь вослед прохладно.
Я всё равно тебя люблю,
Но мне осталось либо-либо…
И вновь слоняясь во хмелю,
Я говорю тебе «спасибо»:
За то, что я тебя – всерьёз,
За то, что новый день встречая,
Люблю до одури, до слёз,
Люблю, души в тебе не чая.
Надоело!
Мне как-то вот всё надоело,
Я многого уж не прощу;
Своё раздобревшее тело
На пенсию в муках тащу.
Опять огорченья, заботы,
Полёты в ужасных мирах…
Мне многое уж неохота,
Попутчик – унынье и страх.
Сомнений встают – мириады!
Душа просит вечный покой.
Мозг телу вещает – не надо!
А тело… Уходит в запой!
Я буду долго рисовать
Я буду долго-долго рисовать
Твои глаза и взгляд твой одинокий;
С ресниц пусть скатится слеза,
То будет неба бирюза,
Ты мне сказала, что я грубый и жестокий.
Я постараюсь так изобразить
Тебя на фоне увядающего лета,
Чтоб дни последние прожить,
И ни о чём не позабыть,
И чтоб душа моя была тобой согрета.
Я буду долго-долго рисовать,
Надеясь втайне, чтобы вновь всё повторилось;
Пусть жизнь подарит счастья миг,
Чтоб я опять к тебе приник,
И чтобы снова ничего не получилось.
Картина маслом…
Погасли свечи. Пальцы пахнут воском.
От Каберне меня уже несёт!
Картина маслом. Помню, был подростком,
И так мечтал вкусить запретный плод!..
И вот свершилось! Завтра. Ровно в девять.
Сказала, как отрезала. Пока.
Стою в недоуменьи. Что мне делать?
Любви река опасно-глубока!
И не найдя весомую причину
Желанью давнему вручить отказ,
Я на свиданье лучшего мужчину
Тащу, как на аркане, в первый раз…
Погасли свечи. Пальцы загрубели.
И Каберне сменил уж Совиньон…
Картина маслом. Помню еле-еле
Всех тех, кем был когда- то опьянён…
Я зеркала боюсь…
Я зеркала боюсь. Оно меня не любит.
Красу мою необъяснимо губит;
Из года в год меняет облик мой:
То наградит волшебной
ЛитРес