Эсхато. Сборник страшных сказок

Станислав Павлович Чагин

«Эсхато» в переводе с древнегреческого языка означает конечный или последний. От этого слова происходит такое христианское учение как эсхатология, связанная с изучением судеб мира и человека, в том числе смерти всего сущего. Эсхатологические представления существовали задолго до появления христианства и служили описанию конечного существования как отдельного человека, так и всего человечества в целом. Все культуры от Древней Иудеи до суровой Скандинавии предсказывали конец света. Где-то предвестниками апокалипсиса будет восстание мертвых, где-то гигантский волк сожрет Солнце. Мы же, жертвы беззаботного существования, привыкли скептически относиться к религии и ко всяким предсказаниям. Даже смерть воспринимается нашим обществом как нечто виртуальное. Но уже в наши дни люди становятся участниками тех событий, которые были описаны тысячи лет назад, воспринятых еще недавно нерадивыми потомками за библейские сказки. Ну что ж… Сказкам, особенно страшным, порою свойственно сбываться.

Станислав Чагин

Эсхато. Сборник страшных сказок

Камнями и палками

Стая перелетных птиц пронеслась над косматой головой юноши в серой шкуре, завороженного полетом неведомых ему крылатых тварей. Их зловещее карканье нисколько не испугало его, а лишь только раздуло любопытство. Опомнившись, он вскинул с могучего плеча свой лук, натянул тетиву и пустил стрелу в самый центр черной тучи. Через мгновение с неба стремительно полетела вниз одна из птиц, рухнув в траву. Собака что ютилась рядом со своим хозяином, послушно повиновалась его приказу и устремилась вслед за добычей. В зубах она потом принесла слегка потрепанную ворону, проткнутую насквозь осколком обломанной стрелы.

Погладив своего пса и поощрив его куском вяленого мяса, хозяин взвалил дичь на плечо и направился в сторону своей деревни. Вдалеке валил дым из нескольких землянок. По правую сторону от охотника по горизонту простирался массив черного леса что скрывал за собой неведомый мир, сокрытый от глаз жителей равнин. Старый шаман Чхокве рассказывал частенько у костра о том, что там обитают неупокоенные души древних людей что населяли земли народа калунгве в стародавние времена, до того, как солнце упало на землю. Сам бог царства мертвых Неукок восседает там на каменном троне среди болот и дремлет, выставив над кронами сосен и елей часть своей огромной головы.

Смеркалось. Поэтому наш охотник ускорил шаг и, свистнув своему псу, стремительно побежал, услышав издалека протяжный вой. Он боялся не столько свирепых хищников, сколько страшных призраков, что выходят по ночам в поисках заплутавшей жертвы.

Жители деревни, численность которой едва достигала полсотни человек вышли из своих жалких нор, чтобы поприветствовать молодого охотника, только что успешно прошедшего обряд инициации. Наш юноша в серой шкуре показал себя метким стрелком и принес в качестве добычи мясо птицы, которое не каждый воин мог раздобыть. Теперь то Чхокве согласиться выдать свою дочь за молодого охотника.

Шаман обнял своего будущего зятя и внимательно рассмотрел подстреленную птицу. Внезапно его восторг прошел и изменившись в лице, тот не стал демонстрировать всем жителям то, что ворона с тремя глазами. Это был дурной знак – племя может постигнуть несчастье. Но седовласый Чхокве решил соврать людям и закинул труп в мешок.

С трудом прогнав из головы дурные мысли, старик взял юношу за руку и повел за собой в свою землянку. Там их ждала прекрасная Баади. Девушка бросилась в объятия своему возлюбленному. Шаман оставил их наедине и вышел.

Вокруг зажженного костра плясали калунгве. Два рослых воина доедали медведя, обгладывая по очереди мясо с могучей кости. Женщины грели руки у костра. Было странно то, что нигде не было видно детей. Детский смех заменяли лишь постанывания спящих стариков, голодавших уже третий день, да тяжелый кашель одного из мужчин примерно лет тридцати, что свернулся поодаль калачиком, сжимая в своих руках кривое древко копья.

Создавалось впечатление, что племя постепенно умирало. Да и к тому же запасы еды заканчивались, подступала осень, которую