ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Дорогой читатель!

Ты держишь в руках не обычный сборник стихов.

«Подсловье» – неологизм, отражающий тот звучащий и бликующий мир идей, который потом воплощается в слова поэтами.

Рождённый от игры слов: Underworld (Подземный мир) -Underword (Подсловье), он является знаковым в поэзии автора так же, как буква есть знак, отражающий свою часть бесконечности человеческих чувств и эмоций, которую мы можем вербализовать.

В поэзии Юлии Март эта связь ощущается особенно сильно: связь между нашим реальным миром и миром идей, образов, звуков, любви, их взаимопроникновения и взаимосвязи.

И в то же время, в центре поэтического мира автора именно этот мотив – мотив любви: любви питающей и любви скорбящей, которая присутствует во всем: исчезает, рефлектирует, перевоплощается, выходит за пределы человеческого бытия, раздвигая границы сознания и достигая своего истинного источника, возвращается, обогащенная новым смыслом и опытом.

ПОДСЛОВЬЕ

Улыбайся

Улыбайся, когда слёзы рядом,

Под лучами ламп и софитов,

Улыбайся, пусть сердце разбито,

И губами, и телом, и взглядом.

Улыбайся – мир любит маски,

Миру эта улыбка знакома…

Пусть никто не уйдёт не обласкан,

А поплакать ты сможешь дома.

Разучилась плакать? Не страшно.

Слёз солёных зачем вкус едкий?

Будь послушной принцессой в башне,

Самой певчей из птичек в клетке.

Если б слово и ритм были твердь

Долго думаешь. Просто ответь.

Знаешь, короток век человечий.

Если б слово и ритм были твердь,

Я б смогла тебя увековечить.

Бытовые слова, как грехи,

Тянут вниз: тяжелы узы, прочны.

Отмолить могут только стихи,

Потому что они непорочны.

Ты, пока на ногах, поспеши:

Всем, кто перерождён человеком,

Приглашенье на танец души

Ограничено. Жизненным веком.

И не то, чтобы я так хочу…

Просто дали такую задачу.

Передай, говорят, как свечу,

Слово дальше. Пока что-то значит.

Я ведь тоже копчу. И пыхчу.

И рыдаю, бывает, в подушку.

Наклоняется Ангел к плечу

И целует, как в детстве, в макушку.

Говорит: «Всё пройдёт, не спеши,

В суете божий дар умирает.

Ты пиши. Слушай ритм. И пиши.

Послушание не выбирают».

Ну, а я повторяю вопрос:

Ты нашёл себя? Хоть понемногу?

Через столько путей себя нёс,

Что обратно не помнишь дорогу?

Долго думаешь. Сердцем ответь.

Слишком уж дорожим мы умами!

Если б слово и ритм были твердь,

Мы б себя заковали в них сами.

Я говорю Ему

Я говорю Ему:

«Что со мною – не знаю:

То улетаю, творю,

То нагнетаю.

Слово горит пламенем сине-красным,

Срывается с губ,

Режет душу, как масло,

Жжёт мне язык сталью, как ядом».

Он отвечает:

«Время пришло,

Так надо».

Я говорю Ему:

«Я в пути спотыкаюсь,

Скатываюсь,

Сползаю,

В кровь разбиваю колени.

Может, я зря стараюсь?»

Он говорит:

«Это твои ступени».

Я говорю:

«Голос мой льдист и тонок,

Громко не спеть,

А тихо никто не слышит.

Выйду на сцену —

чувствую себя лишней.

Лучше забыть, молча стирать пелёнки».

Он говорит:

«Шёпот бывает громкий.

Космос вообще мало кто слышит,

А он шумит,

В сердцебиеньи

Дышит…»

Океан мой

Десять тысяч шагов под водой – что лье,

А как вынырнешь, всё та же сушь.

Океан мой, рукавам наших рек судьба обмелеть,

Если сохнут источники наших душ.

Я, как бедуин в пустыне, всё жду дождя,

Но земная участь – всегда обман.

«Принесите в жертву жену вождя»,

Десять тысяч лет… и один шаман.

О фонтан, о чудо, Бахчисарай!

О, сады цветут, о, бутоны роз…

Это рай, конечно же, это рай.

На десяти тысячах женских слёз…

Океан мой, скажи, ты, как прежде, жив?

Я твоя единственная луна?

Подо льдом не видно: прилив-отлив,

Или комом вымерзло всё до дна.

Десять тысяч слов, как в полубреду…

Волны вод и соли мешают спать…

И, закрыв глаза, я по дну иду…

Всё вперёд… но только, похоже, вспять.

«Я люблю фото прошлого века…»

Я люблю фото прошлого века,

Где без ретуши, в блеске глаз,

Так легко разглядеть человека

Человечнее новых нас.

Говорят – это фотобумага

И винтажный эффект старины.

А, по мне