Трансгенез
Елена Сус
Самое ненасытное в своём любопытстве существо на Земле – это человек. Он привык совать нос не только в дела других людей, но и в замыслы самой природы. Впрочем, в отличие от людей, природа никогда не прощает чужих ошибок. Даже самая мизерная, ничтожная её частица легко может нарушить устойчивое равновесие, если человек недооценит всю силу и мощь её влияния на него.
Елена Сус
Трансгенез
Закатное солнце золотило серые бетонные макушки полуразрушенных многоэтажных домов. Играло отблесками лучей на острых и неровных, словно зубы гигантских хищников, остатках стёкол в оконных рамах. В вечернем свете тёмные провалы стенных проёмов приобретали ещё более зловещий вид, пустыми чёрными глазницами глядя на серый, пыльный, заросший травой и одинокими тонкими деревцами, проспект.
По обе стороны широкой улицы плотными рядами стояли ржавые автомобили с продавленными крышами. Они, словно в тщетных поисках укрытия, беспомощно жались к стенам, хранившим на себе остатки засохшего потемневшего клея, с которым не смогли справиться ни ветра, ни дожди. Кое-где в бетон намертво зацементировались обрывки выцветших плакатов вперемежку с граффити. Надписи на одних призывали не поддаваться всеобщей панике, а другие требовали объединиться всем миром и дать отпор тварям.
Асфальт посередине проспекта высоко вздыбился и разломился, осев на землю неровными гребнями. Глубокие трещины его обильно заросли желтеющей травой, кое-где в самых широких разломах блестели на солнце масляными разводами мутные озерца воды.
По остаткам дорожного покрытия с рюкзаками на спинах, держа наготове винтовки и постоянно оглядываясь, быстро шли трое. Их бесформенная одежда сливалась цветом с серым асфальтом и серыми же стенами домов. Тела путников были полностью закрыты, прорезиненные перчатки туго обтягивали их руки. Серые респираторы и плотно затянутые на лицах капюшоны не давали определить, какого пола были эти люди. Мягкой поступью они тихо передвигались по безмолвной улице, и только самый зоркий глаз, внимательно следивший за их перемещением, мог бы различить их фигуры среди обилия серости и унылости окружающего пейзажа.
Люди дошли до конца улицы и остановились. Впереди обрывался берег, а дальше мерно текла широкая река, над которой по обе стороны, словно оплакивая давно утерянные времена, склонились остатки моста.
Дальше дороги не было.
Путники посовещались и свернули к крайнему дому. Он был разрушен почти до основания, и лишь остатки стены и одного из прилегающих к ней углов, возвышавшиеся над грудой бетонных обломков, служили напоминанием того, что когда-то здесь было многоэтажное здание. Среди фрагментов перекрытий и торчавшей из них арматуры чёрной пастью зиял вход в подвал.
Один из членов группы приблизился к проёму, достал из бокового кармана рюкзака за спиной дымовую шашку, поджёг её и бросил внутрь. Из подвала повалил густой дым. Люди отбежали назад, приготовили оружие и нацелились на проём, готовые отразить внезапную атаку.
Дым рассеялся. Если в подвале и находилась угроза, она не спешила выбираться наружу.
Люди включили на винтовках фонарики и шагнули в проём. Яркие пучки света выхватили высокие стены со следами краски на обвалившейся штукатурке, истлевшие обломки мебели и пол, густо усыпанный разной величины кусками бетона. Это место оказалось не подвалом, а бывшим некогда первым этажом осевшего глубоко в землю жилого дома.
– Чисто, – констатировал мужской голос.
Они опустили оружие, выключили фонарики. Глаза понемногу привыкали к темноте.
– Я займусь входом, – сказал другой мужской голос.
Он вернулся к проёму и принялся устанавливать там защитный экран с лазерной миной-растяжкой.
Тем временем третий человек отошёл в дальний от входа угол, достал из рюкзака походную керосиновую плиту, три упаковки консервированного тушёного мяса с рисом и занялся разогреванием ужина.
Первый мужчина вынул из рюкзака облучатель, поставил его в центре помещения и нажал на кнопку. Когда помещение было полностью обеззаражено, лампочки прибора замигали зелёным светом, и люди, облегчённо вздохнув, сняли респираторы.
***
Дверь кабинета распа