Об одной эвристической точке зрения

Фёдоров Е. А.

Помните научную статью с остросюжетной линией? Не оказывались ли случайно главные герои в работах Эйнштейна в ночном лесу, переполненным чертями? Может быть, Хокинг, повествуя про чёрные дыры, одновременно писал историю про космических пиратов? Эмм… Вроде нет… Тогда читайте первое в мире научно-художественное произведение, не ограниченное жанрами! Здесь вы наткнётесь на плавные переходы от философии с физикой к строгому математическому аппарату, проникните в старые представления о мире и увидите новую теорию, подтверждённую экспериментом. Где-то вы будете смеяться, где-то робеть от страха, а где-то наморщитесь из-за отвращения. Прочитав полностью книгу, вы поймёте, почему Фёдорова удостоили двух нобелевских премий за этот шедевр в параллельной Вселенной.

Фёдоров Е. А.

Об одной эвристической точке зрения

ПРЕДИСЛОВИЕ ФЁДОРОВА

Меня заверили, что с очередною математической формулою, поразивши себя дико странными символами, читающая личность мигом откажется получить знакомство с книгою. Я не способен ступать против воли своей ни на шаг, но и врать мне отнюдь не естественно. Признаюсь, когда я рисовал всё новые стрелочки с дифференциалами, сжималось сердечко моё беспокойством за народ, склонный опасаться слабого ума (своего) для занятия чтением непонятным. Переживал, что потому он сочтёт такое дело бесполезным и малоприятным. Однако нервозность сгинула приходом критики одною неделею до издания. Товарищи из политологического, культурологического, химического, палеографического и литературоведческого направлений независимо друг от друга, без капли намёка на молодецкий маразм, продемонстрировали восторг да увлечение от новых взглядов. Исключительно чтобы выразить уважение коллегам, скептично воспринимающим «чистую» философию и не признающим пониманий мира, где нет точного аппарата, мне пришлось оставить подаяния на блюдце математическом. Иначе прислушается кто? Не вам ли напомнить биографию Фарадея, с домыслами которого не считались люди без формальностей пера максвелловского?

В предложенном сочинении помещены рассуждения над областию вопросов, со времён оны[1 - Очень давно, с давних пор (уст.).] терзавших головы человеческие. Сии хартии[2 - Страницы этой книги (уст.).] излагают идеи появления материи во Вселенной, извергая новые понимания о пространстве и времени.

Выражаю благодарность незабвенным казателям[3 - Учителям, наставникам (уст.).] моим за соизволение поделиться знаниями драгоценными. Спасибо декану факультета философского, звездоблюстителю[4 - Астроному (уст.).] Лорану Дюруа, ввиду интереса к трудам настоящим и советы занудливо-уместные.

Е. А. Фёдоров

Априллий, 1905 г.

Глава I. Водная часть

§ 1. Жизнь = бытие

Должно слово начать о не одной тысяче чайных вечеров, проведённых с профессором Фри?вэлэсом, во многих отношениях замечательным человеком. Долг мой не умолчать в сочинении о полемиках наших бескрайних, ибо посягали они на праведность термина «жизнь», ибо подвигли мысли мои по итогу на путь истинный. Будет неправильным пренебречь вместе с тем описанием приятеля худородного, сыгравшего ключевую роль не только в истории России, но и планеты.

Всего очевиднее характер его читался в головном уборе. Даже в помещении Фривэлэс страдал привычкою носить хомбург, над которым забавно надругалось время: фетр продырявился во многих местах и стал походить на половую тряпку, высохшую после серийного мытья зазубренных деревянных полов на палящем солнце, а тулья, некогда напоминавшая муравейник, теперь щекотала воспоминания о требухе, волочённой в песочной глине крестьянского сарая. Профессор биоценологии снимал шляпу редко, тогда и только тогда, когда разговором забывались разные комплексы с дурными обыками[5 - То же, что и привычками.]. В эти минуты он ловко раскручивал её за поля, и внимание собеседников мгновенно приковывал неподражаемый навык, воровавший взор с гладкой, блестящей на свету, как стальной шар во время pе?ntanque[6 - Пета?нк (фр.) – провансальский национальный вид спорта, заключающийся в бросании металлических шаров.], лысины, украшенной в лентиго.