Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность порталу ЛитКульт и лично Эдуарду Малыкину

Бяша

Рассказ – финалист конкурса «Темные светлые духи Рождества» портала Fulllib

Двадцать пятое декабря – Католическое рождество, а погода как в марте. Снега нет, тепло, на смородине почки набухают, трава везде зеленеет. Люди говорят, даже грибы в лесу опять появились. Вечером я пошел к пацанам, жгущим костер на карьере. Сегодня не повезло. Опять прицепился второгодник Вацик Либерман по кличке Череп, он же Два мосла и кружка крови, он же Скелет. Кличка Череп была вполне заслуженной – кожа так обтягивала лицо, что однажды на уроке анатомии биологичка объясняла строение череп, человека, используя Вацика как наглядное пособие. Тем более что гипсовый череп с останков избитого и поломанного школьниками скелета незадолго до этого украли.

Череп, который Вацик, дважды оставался на второй год и теперь был моим одноклассником, что позволило биологичке еще два года использовать его в качестве наглядного пособия. Как и многие второгодники, Вацик не любил тех, кто был младше и умнее.

– Здорово, Финн, – преградил мне дорогу к костру, вокруг которого сидели пацаны, задумчиво пускавшие по кругу сигарету и полулитровую бутылку пива. – Чего приперся?

– Здорово, – вопрос я проигнорировал.

– Здоровей видали, хи-хи-хи, – в дополнение к дурацкому облику природа и родители-алкоголики одарили Вацика и совершенно идиотским смехом.

Злые языки поговаривали, что именно из-за смеха он и оставался на второй год. Я промолчал, ожидая пока затихнет скрежет, вызывающий ассоциации с ржавыми ведрами и скелетами, совокупляющимися на жестяной крыше.

– Так как здоровье? – отскрежетав, спросил Вацик.

– Живой пока, в череп не кашляю.

У костра засмеялись.

– Ты что сказал? – Вацик нахмурился, подозревая подвох. – Ты кого черепом назвал? Меня? – замахнулся.

Я молча принял боксерскую стойку, ожидая продолжения.

– Да я тебя! – горячился он. – Кровью ссать будешь! Потом не откачают! Один удар по голове, второй по крышке гроба!

Ударил, я подставил плечо. Еще удар, я уклонился, смазав его левой по ребрам.

– Так значит? – Череп отшатнулся и озадаченно посмотрел на меня. – Так?

– Врежь ему! – непонятно кого подбодрили от костра.

– Что «так»?

– Не хочешь по хорошему, значит?

– Это как?

– Это? – внезапно шагнув вперед, ударил ногой в живот.

Я согнулся, и схватился за живот.

– Вот так это! – обойдя, обрушил на мою спину и почки град ударов. – Будешь знать, как надо старших уважать, – пнул, сшибая на землю и вернулся к костру.

– Здорово ты его, – сказал кто-то из пацанов, – одноклассник все-таки, не надо так.

– Я сам решу, кого и как! – Вацик присел к костру.

Продолжился прерванный моим приходом разговор.

– Всегда такое в Рождество бывает. А вот еще дед Игнат говорил, – рассказывал рыжий выдумщик Леха, – что у кладбища ночью встретил барашка.

– И что? – спросил Димка, еще один мой одноклассник.

– А то, – Леха понизил голос, – что не простой барашек был. Дед ему: «Бяша, бяша», а барашек стоит, не подходит. Ну, дед видит такое дело, сам подошел, погладил. Говорит: «Бяша, бяша», а барашек вдруг оскалился, да как скажет в ответ «Бяша, бяша» и захохотал. Дед отскочил, а барашек и исчез, как не было его.

– Чегой-то? – не понял кто-то из пацанов.

– Потому, что это Сатана был, – убежденно сказал Леха.

– Да брешешь ты, – сказал Череп. – Не было такого. И овец в округе давно никто не держит.

– Ничего не брешу, вот те крест, – Леха размашисто перекрестился. – И Людка, соседка, тоже мамке про этого барашка сказывала. А если не веришь, то сам возьми и сходи ночью на кладбище. Слабо?

Глаза всех скрестились на Вацике.

– Сегодня же не то Рождество, – начал юлить Вацик, – католическое, не наше.

Я встал с земли, подошел к костру и тоже уставился на него:

– Слабо? Тем более, если Рождество не наше, то и бояться тебе нечего?

– Ты чего вякаешь? – дернулся Череп. – Еще хочешь? Мало?

– Не, ты стрелки не переводи, – Леха выставил ладони – и к нему не лезь. Слабо на кладбище ночью сходить?

– Ничего мне не слабо, – пробурчал Череп, буравя меня ненавидящим взгляд