От автора

Рабочее название сборника – «Около классики». Классика – Солнце литературы. Подобно Копернику, я придерживаюсь гелиоцентрической системы.

Книга, по сути – диалог с мэтрами, попытка примерить на себя хрестоматийные образы и сюжеты. Условно она разделена на классику, фольклор, авангард-декаданс. Или полдень, восход, закат. Несмотря на разную степень «освещённости», все три части оплетены одними и теми же чувствами. Их связывают общие мотивы и темы. Грань между ними призрачна. Не случайно, в книге – один лирический герой. Это Гамлет, тире Иван-дурак. Как его ни назови, главное в нём останется прежним: в основе всех поступков ЛГ – путь к себе настоящему.

С уважением, Ирина Эфт.

«Оплети меня обманами…»

Оплети меня обманами,

Небылицами и сказками;

Опьяни меня дурманами —

Хоть до смерти, только ласково.

Я и сам навру с три короба,

Унести потом попробуй-ка.

А любовь не делят поровну,

Бьёт она кого-то обухом.

Кто слабее, того до смерти;

Закалённых покалечит лишь.

Нет в победах этих доблести,

И гордиться ими нечего.

Только прыгают в бокальчиках

Вралей двух, друзей-соперников

Солнцем присланные зайчики —

На спасение Коперника.

СОЗВЕЗДИЕ КОЗЕРОГА

СОЗВЕЗДИЕ КОЗЕРОГА

«Козерожья моя суть…»

Козерожья моя суть,

Пощади меня, дай вздохнуть.

Не хочу больше лбом об стену,

Обновленье дай, перемену,

Кратковременную передышку.

Понимаешь, это уж слишком.

Сколько раз наступать на грабли?

Пожалей меня, что ли, как бы.

Или лучше – возьми полюби

За мои разбитые лбы,

За хожденье по минным полям,

За махание вслед кораблям,

За мои неоткрытые земли.

И за то, что я вечно не с теми.

Трудно Богом быть. Но не Богом

Невозможно быть Козерогу.

ПОЧТИ ПО БАЛЬМОНТУ

Я русский, русалочьи-грустный,

Под гусли мои попляши

В берёзовой роще у русла

Широкой равнинной души.

Я рыжий, по-рысьи бесстыже

Охоту веду на зверьё.

Поближе ко мне подойди же,

Чтоб имя услышать моё.

Я русый, как пепел и реки,

Как степи под солнцем, белёс.

Я в землю родную навеки

Корнями нерусскими врос.

КАК ЧЕ

Как человечность бесконечна,

Как нитка тонкая крепка.

Но небо падает на плечи,

и Атлас держит облака.

И так напряжена спина —

но не под тяжестью – под взглядом.

Той, что любил, что вечно рядом;

Как ни была бы далека.

Не наноси удар, не надо:

Раздавят землю облака.

МОНОЛОГ ЧАЦКОГО

Я лишь то, что есть, без грамма грима.

Больше тех, кто скрытен уязвимый.

Я живу велико и убого,

Милости не требуя от бога.

И любя людей, и ненавидя.

Не ведомый ими и не лидер.

Проклятый, забытый, прокажённый.

Может, гений? Нет! Умалишённый.

Я искал везде родную душу,

Но обманут лучшею из лучших.

Мне хотелось тьму рассеять светом,

За Отчизну умереть, но где там!

Дикая, разбойничья держава,

Ни порядка нет в тебе, ни права.

Можно лоб разбить об эту стену.

Разум спит, чудовища нетленны.

Мне противно быть на вас похожим:

Вежливым, безмолвным и ничтожным;

Кланяться угодливо пороку,

И шагать в толпе со всеми в ногу.

Я – чужой, хоть вам родня по крови,

Но меня не ранит уж злословье.

Вы, конечно, правы: я с приветом.

Прочь от вас! Карету мне, карету!

УЛИЦА МАНДЕЛЬШТАМА

«Век мой, зверь мой»

Судья:

«Прошлый век, кровожадный хищник,

Всё в зрачках твоих кверху дном.

Человек для тебя лишь пища,

Стал норой Отеческий Дом.

Разрушал ты святые храмы,

Возводил вавилонские башни,

Ты менял прихотливо кармы,

Чтобы ангелов не было падших».

Адвокат:

«О великий век откровений,

Настежь в космос дверь распахнувший.

Человек не один во Вселенной,

Мы отыщем родные души.

Ты нам дал чреду испытаний,

Чтобы выйти из них мудрее.

Мир не поздно ещё исправить,

Скоро свежий ветер повеет».

Поэт:

«Не играет, замолкла флейта.

В звере-веке остались звуки.

Оглушённые, ешьте, пейте

На поминках издохшей суки.

Вам осталась одна забава:

Вспоминать старинные сказки,

И болтаться от паба до бара,

Промочить чтоб усохшие связки».

Герой:

«Век мой, зверь мой, с руки пр