ЗОЛОТОЙ ЛАРЕЦ

Повесть рыбака Маруфа

Роман в стихах

в четырёх книгах

с предисловием и вступлением

по мотивам

«КНИГИ ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ»

После любящих слово АРАБОВ

И замечательного переводчика М. А. САЛЬЕ

Прославляет их ТРУД

Удачливый в рифмах Илья СТЕФАНОВ

Предупреждение читателю

КНИГА ПУСТЬ НЕ ПОПАДАЕТ В РУКИ

НИ ДЕТЕЙ, НИ СПЛЕТНИЦ, НИ ГЛУПЦОВ

Пояснения автора

Роман в стихах «Золотой ларец» написан по мотивам «Книги тысячи и одной ночи» (восьмитомный перевод с арабского М. А. Салье, 1958 г.). После названия каждого раздела указывается место «Книги…», ставшее основой поэтического текста (номер тома и страницы). В качестве эпиграфов были использованы отдельные фразы или стихи «Книги…». Из неё же взяты почти все пояснительные сноски в тексте романа. (В противном случае они отмечены словом – Автор).

    Илья Стефанов

Слово о повести Маруфа

(Предисловие)

VII, 5—12

Если бы душа моя была в моих руках,

и я отдал бы её тебе за эту повесть,

моё сердце на это бы согласилось.

Царь царей, властитель Хорасана,

Чтил среди придворных мудрецов

Знатоков Хадиса[1 - Предания о словах и делах пророка Мухаммеда.] и Корана,

А средь слуг – рассказчиков-чтецов.

Он любил старинные преданья

О царях и витязях лихих,

И рассказы, повести, сказанья

О делах великих и простых.

Каждый, у кого рассказ был строен,

В душу проникал, тоску леча,

Похвалой был царской удостоен

И халатом с царского плеча.

Если ж выходил рассказ прекрасным,

Царь дарил подарок дорогой:

Тысячу динаров хорасанских

И коня в исправе золотой!

Лучшими рассказами в те годы

Были те, что сочинил Синдбад:

Книга приключений Морехода —

Словно волшебства цветущий сад!

В ней, однако, правды маловато,

А придумке, вымыслу – простор.

Где Синдбад найти мог столько злата,

Никому не ясно до сих пор.

Но дошла до царственного уха,

Завладев державной головой,

Весть о дивной повести Маруфа,

Златоустом звался он молвой.

Говорили, что его рассказы —

Как из моря мудрости улов.

Говорили, что тесны там связи

Правды жизни с краской звучных слов.

Повесть ту читают не от скуки.

В ней – предупрежденье для чтецов:

Книга пусть не попадает в руки

Ни детей, ни сплетниц, ни глупцов.

Царь вскричал: «Найти мне повесть эту,

Записать, доставить в Хорасан!»

И, два года рыская по свету,

Разыскал её купец Хасан.

Царь назвал ту повесть сущим кладом,

А другие слушать не хотел!

Он купца осыпал чистым златом

И в одежды царские одел.

Дал коня. На нём была исправа

В злате вся, от стремя до удил.

Землю дал с селеньями и справа

От себя Хасана посадил!

Клад волшебный, утешенье в слове,

Царь велел в златом ларце замкнуть.

И с тех пор он слушал чудо-повесть

Всякий раз, когда стеснялась грудь.

Слово о Маруфе

(Вступление)

V, 263—268

Нет у меня порока кроме бедности.

Шёл по городу Багдаду человек

С ношей дров на поседевшей голове.

По тому, что он имел худую плоть,

Видно было, позабыл о нём Господь.

Гнёт-усталость и густой полдневный зной

Мир пред взором застилали пеленой.

Наш носильщик от таких злых дел размяк,

И в печали рассуждал примерно так:

«Неужели служит наша голова,

Чтоб носить на ней то пищу, то дрова?

Хорошо, конечно, что под ношей тень,

Но в такой тени не сладко в жаркий день!

А сегодня над Багдадом злющий зной,

На песок нельзя ступить босой ногой!

Я в жару под тяжким грузом изнемог,

Стал неверным шаг свинцом налитых ног.

Всё! Нет мочи! Отдохну. Да, решено!

Здесь как раз полито и подметено,

Воздух ровный – сам стремится влиться в рот.

И скамья зовёт на отдых у ворот!

Где ты, молодость, и где былая стать?

Нет, мне надо отдохнуть и подышать.

Ах, блаженство – шевелить ступнями ног,

Ощущая телом нежный ветерок!

Да к тому же здесь и музыка слышна.

О мой Бог, какая звучная струна!

И слышны под лютню звуки голосов

В чтеньи, пеньи ли чарующих стихов.

А стихам (о, что творит кудесник чтец!)

Вторят птицы (научил их петь Творец!).

Ох ты, господи! да что ж за праздник там?

Подойду немного ближе к воротам.

Сад –