ДУБИНКА МАХАКАЛЫ

ГЛАВА 1

Молодая Сэсэгма стояла на берегу широкой реки, по-девичьи трепетно обнимая одиноко растущую рябину. «Аленушка…» – подумал севший на ветку голубь. Неведомый ветер, что ли, занес его в эти края? Статный орел, широко раскинув крылья, парил над соседним полем.

– Отчего, Речица Кудрявая,

Я стою, обнимая дерево,

Да в любви ему каюсь, упрямая…

Жду, когда мой милый поверит мне?

Такие мысли приходили к Молодой Сэсэгме, когда наблюдала она за игрой реки, шаловливо целующей солнце.

– Ты, моя любовь ясноокая,

Статью дивная, величавая…

Знаю, древо растет одинокое,

С гор сбегая, его повстречала я…

Забурлила река, смешиваясь с желто-оранжевым солнцем.

Ах, Речица, ты – дева влюбленная,

Я – такая же. В каждом деревце

Вижу я своего окрыленного.

Так прекрасен он… Даже не верится…

Слова песни, звучащие лишь в мыслях Сэсэгмы, влились в песню реки, та подхватила их и понесла, омывая свои берега. «Аленушка…» – заворковал голубь. «Сэсэгма!» – глубоким звучным голосом пропел парящий над полем орел. «Прекрасная…» – продолжал ворковать голубь. «Любимая…» – громко и радостно крикнул орел в вышине. От неожиданности голубь вспорхнул и, проворно захлопав белоснежными крыльями, направился туда, где невдалеке виднелись разноцветные крыши-лодочки Цонгольского дацана.

Огромный статный орел приземлился на выступавший из реки камень, чтобы напиться воды. Девушка прижалась губами к шершавому древесному телу и, поцеловав его, подошла к реке окропить водой незаметный на гладкой смуглой коже румянец. Как раз напротив этого места и утолял свою жажду орел. Их взгляды встретились. Могучая птица уверенно смотрела в глаза юной девушке. Сложив ладони у груди, Молодая Сэсэгма приветственно склонила голову.

На южных плоскогорьях буддийской Бурятии начиналось лето. Климат здесь резко континентальный, и если нет дождей, то июнь стоит солнечно-желтый из-за цвета травы. Иногда с неба обрушиваются ливни, вызывающие наводнения. Степи, обрамленные цепью гор высотой не более полукилометра, никогда не смотрят на путника свысока, кем бы он ни был. Здесь протекает множество ручьев, речек и рек с чистейшей водой, с каменисто-песчаным дном. На западе же находилось самое чистое и глубокое озеро планеты – Байкал.

На обоих его берегах живут буряты – народ особой культуры, особого мировоззрения. Многие из них не ловят рыбу, потому что с нее, считается, все и началось в этом мире. Они верят в переселение душ, в то, что у каждого существа много жизней и что сейчас, в этом мире, на Земле, они – мимоходом. Пришли и уйдут, не тронув ничего. Для них даже золото в речках ни к чему. Даже бедняки у них щедры и живут в непонятном европейцу заповедном мире чудес медитации и высоких духовных исканий.

Эта земля полнится сказаниями и странными преданиями. Они передаются из уст в уста, из поколения в поколение. У каждого села своя история. И каждая буква в таких сказаниях на своем месте. Каждое имя деревушки – пришло откуда-то издалека. И не всегда истории эти таинственны, хотя, самое необычное на берегах Великого Байкала происшествие – это когда старожилы не могут припомнить ничего необычного. Говорят, многое осталось от людей, пришедших в эти места первыми. Бывало, люди исчезали, покидали свои селения, уж и не помнил их никто, а имена их остались. Только имена.

Есть древние бурятские легенды о заговоренных кладах, которые нельзя трогать, иначе нашедшим их грозит смерть. Много, очень много таких легенд сохранилось по наши дни.

Этот край притягивает к себе самых разных людей: ученых, подвижников духа, кладоискателей, просто искателей приключений, богатых и бедных, живых людей и духов.

Европейцы летят в этот край, не представляя, в какой странный, наполненный ожившими притчами, мир они попадут.

***

В прозрачной воде озера Байкал по кругу плавала огромная рыба. По притоку плыл бурят с небольшим сундуком в руке.

В это же время в другом месте козленок в белом шарфе забрался на дерево, вспугнув сидевшую на ветке сову. Птица с шумом взлетела и села на крышу Цонгольского дацана.

Молодая Сэсэгма выходила замуж. Она была в расшитом золотой парчой национальн