Бабушкино наследство

Елена Ха

Когда Ася отправлялась с бабулей на ее родину в деревню Горки, она горела желанием разгадать тайны молодости Марьи Ивановны. Девушка и не подозревала, что в лесах тех мест хранится множество секретов, и она столкнется с ними лицом к лицу.

Теперь Асе предстоит выяснить, насколько они опасны!

Елена Ха

Бабушкино наследство

На полустанке, где мы с бабушкой вышли, задувал пронзительный ветер, солнце спряталось за низкими темно-серыми тучами, и было не понятно, утро сейчас или вечер. Казалась что здесь, на родине бабули не начало сентября, как во всей России, а уже хмурый ноябрь.

«Какое-то безвременье», – подумала я, зябко ёжась, и на всякий случай посмотрела на часы в телефоне, которые подтвердили: сегодня 9 сентября 2021 года 9-07 утра.

Рядом со старенькой платформой, на которой через бетон уже проросли кусты бирючины, стоял полуразвалившийся вокзал, а вокруг раскинулся густой лес. И этот лес с его звенящей разноцветной вакханалией красок больше всего поразил меня. Я в свои двадцать пять лет никогда не была в диком лесу. Мы с родителями и бабушкой часто ездили в парки в Москве и области, но бабушка была категорически против леса.

Меня саму вполне устраивал мой московский двор с тремя кустами сирени и двумя чахлыми березами, но тут на станции «Кирякины горки» я полной грудью ощутила силу и мощь леса. Ветер шумел в ветвях, сгибал стройные стволы берез, набрасывался на мощные дубы и клены, раскидывал багрянец их листьев, кружил осиновым золотом, засыпая им платформу, траву вокруг и разбитую гравийную дорогу.

Идти до родной бабушкиной деревни Горки было три километра, но бабуля приехала на родину умирать и в свои восемьдесят семь с трудом передвигалась. Поэтому я настроилась на долгий путь, надеясь дойти до дома двоюродного деда хотя бы к обеду.

– Зачем тебе понадобилось ехать в эту глушь? – в который раз удивлялась я.

– Асенька, внученька, ты не понимаешь, молода ещё. Я хочу умереть на своей Родине, и лежать рядом с родителями. У меня чувство, что случиться это со дня на день.

– Бабуля, я тебя умоляю, перестань так говорить! Ты ещё нас всех переживёшь! – возмутилась я, потому что обожала свою бабушку Машу, добрую, внимательную, знающую множество сказок и частушек, но всегда немного грустную. Эта ее загадочная отстранённость нравилась мне, наверно, больше всего. Она как будто давала мне воздуха думать самой, жить и совершать свои ошибки, в отличие от моей второй бабушки Янины, коренной москвички в пятом поколении. Та любила нас и душила своей неусыпной заботой не только меня, но и своего единственного сына – моего отца.

Мои бабушки очень сильно отличались по характеру. Янина Яновна все время суетилась, хлопотала. Они с дедом Димой прожили долгую и, как они утверждают, счастливую семейную жизнь. А баба Маша никогда не была замужем, мою маму она родила и воспитала одна. Никогда и никому она даже пол словом не обмолвилась, кто же отец ее единственной Раечки.

Мама никогда не признавалась, но я чувствовала, что ее тяготит это молчание. Она очень поздно вышла замуж, как она сама однажды призналась – боялась довериться мужчине, ведь самый главный мужчина в жизни любой девочке – папа, и он ее уже предал. Именно поэтому я так охотно поехала с бабушкой на ее родину, надеялась разгадать тайну маминого отца, моего деда. Но всю дорогу слышать от бабули про смерть было больно, я боялась ее потерять.

Марья Ивановна Сомина родилась и выросла в Горках, но последние 69 лет провела в Москве.

– Я убежала из деревни в 18 и никогда больше не возвращалась сюда, – рассказала мне бабушка в поезде. Она поддерживала связь только с младшим братом Ванечкой, от него она узнала о смерти родителей 40 лет назад. Сначала от воспаления легких умер старший Иван, а уж потом не смогла смириться со смертью мужа и ушла вслед за ним мать Анастасия, в честь которой меня назвали.

Брат бабушки женился. У него была старшая дочь и двое сыновей. Каждый ребенок подарил им с женой Дусей двоих внуков. Старшая внучка сейчас была на сносях, так что Сомины готовились стать прабабушкой и прадедушкой.

– Мой брат всегда был добрым, умн