Мемуары «злого татарина», или ЗППП из 90-х

Рустем Мирсаитов

Книга человека пережившего 90-е, но не утратившего чувство прекрасного. Мемуары первостатейного бывшего мажора, о котором когда-то спел его земляк Юра Шевчук. Это воспоминания о его собственной жизни, наполненной невероятными событиями и приключениями, и о жизни целой страны. Это воспоминания человека имеющего кучу зависимостей, но живущего уже полтора десятка лет в чистоте – человека, с полудюжиной ножевых и огнестрельных ранений на теле и с полусотней на душе. Это, местами легкая и смешная, а местами страшная и печальная "лестница" в небо, которая заставит читателя и смеяться и плакать, сопереживая автору или героям его рассказов и стихов. Итак, садимся поудобнее и в путь!

Рустем Мирсаитов

Мемуары «злого татарина», или ЗППП из 90-х

ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ

– А я тебе говорю, что детишки родятся из животиков мам! – разозлился Санька.

– Нет, глупости и враки, – набычился я и толкнул его в плечо. – Их аисты приносят!

– А я тебе говорю – из животиков. Мне старший брат рассказывал! – ощетинился в ответ Санек.

– Ах так! Ну, Санька, сам напросился! – крикнул я и стукнул его кулаком по носу.

У Сашки тут же пошла кровь. Он всхлипнул. Потом смахнул капающую кровь одной рукой. Другой. И кинулся на меня!

Так, сцепившись, мы с минуту боролись на краю проселочной дороги, а потом скатились в овраг и уже там продолжили выяснять, кто был ближе к истине касающейся человеческого деторождения.

В овраге рос высоченный татарник и не менее высоченная крапива. Но мы не обращали внимания на ожоги и колючки и продолжали, махая кулаками, увлеченно искать верный ответ на столь важный для нас вопрос.

***

Нас разнял проходивший мимо дед Андрей – сторож фруктового питомника, который находился на окраине нашего поселка.

Дед нас знал хорошо – и нас и наши попы: мы часто были непрошеными гостями на его территориях. Поймав нас, он заголял наши мягкие места и лечил (как он это называл) хворостиною нашу совесть.

– А ну, хулюганы, с чего сыр-бор и кто первым начал?! – грозно спросил он, отвесив каждому леща, для острастки.

Мы, перебивая друг друга, стали рассказывать.

Дед Андрей закряхтел и, почесав затылок, выдал нам совет: «Так, мелюзга, сейчас идете к своим мамкам и узнаете все у них».

– Пусть оне отдуваются, раз уж вы до таких вопросов доросли, – усмехнувшись, продолжил он. – Скажете, что дед Андрей послал – я потом проверю.

В глазах у сторожа плескались веселые смешинки-светлячки.

***

– Давай, тянем, к чьей мамке сначала идем. Кто короткую вытянет, знать, к евошной мамке и идем по первой, – предложил Санька.

Я вытянул короткую…

– Маам, расскажи, а откуда дети родятся?

Мама полола картошку.

Медленно повернувшись, она долго смотрела на нас, будто бы видела впервые.

Перед ней стояли чумазые от пыли и запекшейся крови семилетние мальчишки. Открытые участки их тел были покрыты ожогами и царапинами. Вся одежда – в зеленых пятнах от травяного сока. У каждого на лице, под глазами, наливались красавцы-синяки.

Ничего не говоря, она стала снимать с себя передник и закручивать его в жгут.

– Беги, Санька! – крикнул я другу и для верности подтолкнул его в спину.

Метров через сто я оглянулся.

Мама, конечно же, бежала за мной.

***

Вечером, когда мама оттаяла, когда все мои царапины были залиты зеленкой, а синяки и ожоги замазаны мазью Вишневского, она спросила:

– Значит, хочешь знать, откуда дети берутся?

Я кивнул.

И мама стала рассказывать:

– Если Бог видит, что мужчина и женщина очень хотят завести ребеночка, то Он, глубокой ночью, когда все спят, подходит к кровати и дует на животик мамы… И в животике начинает зарождаться новая жизнь.

– Спокойной ночи, мама, – удовлетворенный ответом, я повернулся к стене и тут же уснул.

Ночью мне снился Бог в образе деда Андрея дующий на животик моей мамы.

…

– А я тебе говорю, что это папы дуют на животики мам, – зло закричал Сашка. – Мне мама рассказала!

– А я говорю Бог! – набычился я и толкнул Сашку в плечо…

СХОРОНИЛ Я ВЕРУ ПОД ЦВЕТУЩЕЙ ВЕРБОЙ

Устилает кроны белая махорка.

Малышня гоняет на ледянках с горки.

Белую махорку назем