Что есть иллюзия и жизнь?

Весь мир иллюзия и суета,

Когда вся жизнь на миг проста

Чем дольше шаг, тем легче тлен

И средь людей ты без удел.

Что для тебя тоска времён?

Что смысл, сложенный творцом?

Когда есть явства и желания,

Пустые людям обещания.

Живи, но знай, что суждено

Обресть прощанье без излишеств

И распрощаться навсегда

С теми, кто был по жизни лишним.

Отняли

Они отняли его дочь,

А он забрал полет их жизни,

Как будто мир весь лишь ничто,

Лишь цель покажет ценность жизни

И породить огонь внутри

Один момент, распятие боли,

А сохранить, не дать сотлеть,

Здесь вы найдете больше боли.

Хранить надежду и суметь

Добиться правды в схватке с ложью

Такое не дано толпе

Лишь среди многих, непохожих.

Идти, и чтобы до конца.

Бороться. Болью, полной крови

Суметь вернуть и обогреть,

То стоит жизней, нынче ложных.

Сладкий мед

Сладкий мед и горькие грёзы,

Словно солью на рану, ложь.

И как в мире этом создано

Круговерть мириад угроз.

Жизнь на кончике, жизнь на лезвии

И по горлу до самых плеч,

Не борись с упрямой вечностью

Твой удел – мириад вещей.

Все сплелись и не стали прочною

Сетью для сундука Пандоры.

Алчишь больше, чем сделать сможешь

И умрёшь до седины с плеч.

Жаль, чем больше творишь, тем меньше

Ты сумеешь помочь тем многим,

Кто сумел отыскать владения

Среди пустошей и ничтожных.

Жизнь клубится парами миазом,

Рытвины покрывают мочи.

Жаль, молился все годы многие

Не на те святые мощи.

Отыскать смысл всех благоденствий

И всех самых ужасных быль

Можно только средь строчек Торы,

Только среди людских могил.

Горечь

Всюду осень и до рассвета

Будет зибко, темно, свежо,

Летом небо всегда светлее

И на душе совсем легко.

Ну а осень клубится сенью

Темных листьев и острых ветров,

Что вонзаются словно иглы

В белые ставни наших окон.

Горечь будет, но как после кофе

Долгим терпким мгновеньем судьбы,

Словно в ладони спустилась искра

И обожгла до нутра души.

Среди будней, мгновений жизни

Отпустить и забыть желать.

Из немногих шальных мыслей

Как не сладко, вот так, угасать.

Двуликая жизнь

Аллея, улица, фонарь,

Но свет так тих и мал.

Как безупречен тот маяк,

Что тащит душу в ад.

Но чаще людям суждено,

Истратив силы жить,

Сложить все естество в ничто,

Лишь в топку, чтоб служить.

Когда же жизнь коснется мира

Средь темных мерзких мостовых,

Познаешь жизнь, что та двулика

И жить, не значит, безупречным быть.

Восход

Горит закат каскадом лета

И перламутровый гранит

Закроет лик черненной ветви,

Который дан росток любви.

Взойдёт поток с небес тепла

И зародятся реки новым

Потоком, что родят цветки

От почвы прежде запыленной.

Среди глуши, тоски времён

И ветра тихого сказанья

Взойдёт, как прежде, вновь восход

И всход даров с небесной длани.

Свет огней

Свет огней и мостовые

Тишина царит кругом.

Словно бриз шумит,

Машины, шелестят по грани швов.

Все дороги, но туда же.

Среди тысячи могил

Не найдешь ты суть, что раньше,

Чем создатель, вошла в миг.

Тишина. Клубится эхом

Средь сосновых шапок в тишь

Шелестят деревья тише,

Чем поток людских машин.

Шелест осени

Осень шелестится

Грёзами ветров

В них так мало смысла

Больше жгучих слёз.

В них ветра позора,

Горести грозы,

В них так мало смысла

Больше боли, лжи.

Что ветра позора

Стоят в знойный день?

Что средь боли, злобы

Проливать дождей?

Только в осень тихо

Вновь приходит хладо

Накрывает тихо

Землю покрывалом.

Затихает снова

Весь гремучий лес

И молчат двулико

Ясени в ответ.

Нет в них звонких искр,

Нет любви к вражде.

Тихо, горемышно,

Ждут тепла во тьме.

Лесной владыка

Стелется ночью вновь туман,

Как будто дымка зыбкая

И не ступал бы вновь чужак

Средь белой вереницы,

Ведь в ночь, когда молчат волки

Не стоит поддаваться зову.

Тогда нет лёгких на душе,

Одни зовут лишь тёмные.

Они – пропавшие давно

Среди зыбучих топей

Звенят цепями средь тварей,

Зовут к себе что мочи,