Под стук колёс

Анастасия Юрьевна Назарова

Метро для Афанасия больше, чем общественный транспорт. Это единственное место, где он может по-настоящему отдохнуть. Дома его пилит жена, на работе дергает руководство, на даче приходиться постоянно что-то чинить. На протяжении многих лет Афанасий каждое утро, по пути на работу, высыпается в поезде под убаюкивающий стук колес. Но однажды его сон прерывает удар в колено, который меняет всю его жизнь.

Анастасия Назарова

Под стук колёс

– Станция Щелковская. Конечная. Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны.

– Просьба отклоняется, – пропел себе под нос Афанасий, зевнул и надвинул на глаза меховую шапку.

Уже давно поездки на работу превратились для Афанасия в приятный ритуал. Не желая участвовать в утренней давке при входе в вагон, он садился в поезд, следующий в оборотный тупик, и спал до самого Парка Победы. Случалось, конечно, когда напротив него садились какие-нибудь трещётки, которым в восемь утра нужно обсудить всё, вплоть до нитки на трусах. Однако с появлением интернета и смартфонов утренний сон Афанасия наладился, и никто его больше не беспокоил, вплоть до одного декабрьского утра, когда сквозь сон он почувствовал удар в колено. Афанасий приподнял шапку. Свет в вагоне мигал. Напротив сидела старушка в поношенном пальто его бабушки. Потерев глаза, Афанасий взглянул на неё повнимательней и обнаружил к своему удивлению, что и платок на её голове бабушкин. Да и лицо, вроде, – тоже.

– Афоня, у меня ноги болят. Уступи место!

– Бабуль, ты что ли? – Афанасий почувствовал неладное. Бабуля уже как лет десять лежала под землей на Борисовском кладбище. Сквозь убаюкивающий стук колёс до него донеслось: «Осторожно двери закрываются. Следующая станция «Смоленская». Но прежде, чем он осознал, что проспал уже минут двадцать, у его правого уха раздался хриплый мужской голос:

– Какая я тебе бабуля?

Афанасий дёрнулся и вскрикнул с испугу. Шапка слетела с вспотевшей головы. Яркий свет резанул глаза.

– Что разорался, дурень? – перед ним стояла пара мужских ног в синих спортивных штанах. Афанасий заморгал, пытаясь понять, что происходит, и с опаской поднял голову. Гладко выбритое квадратное лицо нависало над его спящим ещё минуту назад телом. Его владелец был внушительных размеров. Не меньше шкафа, что стоял у Афанасия в прихожей. В руке этот тип держал аккуратно свёрнутый пуховик.

– Тебя в школе читать не учили? Вон! – он отпустил на секунду поручень и указал в сторону окна. – Для таких уродов, как ты, написано: «уступайте места пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам»? ЧА ты что расселся?

По вагону прокатился смех. Пенсионер, сидевший справа от Афанасия, тут же вмешался:

– Правильно, спать надо дома! Метро не ночлежка! А он, чтоб вы знали, каждое утро тут высыпается, пока я, ветеран войны, вынужден ехать стоя! Хоть бы раз уступил, негодник!

– Да что вы к нему привязались? – вступилась за Афанасия женщина в шерстяном берёте. – Вон сколько молодых сидят!

– Молчи, буренка! – взревела квадратная морда.

Никогда ещё Афанасий не чувствовал себя таким униженным. Он вжался в сиденье и вцепился как можно сильнее в портфель, лежавший у него на коленях. Он не хотел, чтобы кто-то заметил, как у него тряслись руки.

– Слушай, ты скажи мне, где таких дураков, как ты, сеют? – не отставал от него тип с квадратной рожей. – Не видишь, девушка стоит с сумкой тяжелой?

Афанасий услышал сдавленный смешок и огляделся. Слева от его обидчика стояла невысокая девушка в короткой куртке. На плече у неё болталась плоская сумка на цепочке. Да они над ним издеваются!