Назад к книге «Соль» [Надежда Александровна Белякова]

Соль

Надежда Александровна Белякова

В сборнике рассказы соседствуют так же, как и соседствуют жители села, которые давно, как говорится, «вместе пуд соли съели», проживая в глубинке, описанной в этой книге. И с каждым из них происходят удивительные приключения, пережив которые, они обогащают и расцвечивают будни и праздники всей округи своими невероятными историями, такими захватывающими, что, слушая их, становится неважно: что в них быль, а что вымысел, что воспоминания, а что – сказка. И потому не поделиться этими историями с читателями было бы непростительной ленью. Поэтому и название этого сборника отражает суть: «Соль земли», «Хлеб-соль», которыми встречают дорогих гостей. И потому выбрано такое название сборника рассказов – «Соль», как образ, суть и сердцевина всего происходящего в человеческой жизни. Дизайн, живопись и графика созданы художником Надеждой Беляковой

Надежда Белякова

Соль

Посвящается моему мужу – Л. В. Мудрову

Ты че?

За окнами зимняя тьма и падающий снег. В библиотеке пусто, посетителей нет. И в этот вечер явно уже и не будет.

Тем вечером Анастасия, библиотекарь в Доме творчества писателей, что находится в Ругачеве еще со времен СССР, домой не торопилась. Как не торопятся домой супруги после бурного домашнего скандала прошлым вечером. Но к ней и это не относилось, потому что она не замужем. Печалилась она, и задумалась о чем-то своем, старательно стирая пыль, стоя на одном месте. Судя по тому, как старательно Анастасия протирала книги одних авторов и менее чутко других, сразу становилось ясно, что авторов – своих фаворитов она протирала особенно тщательно и даже нежно.

Ее внимание отвлекли голоса за окном: кто-то нарочито басовито читал стихи, в ответ вспыхивал кокетливый женский смех и даже раздавались повизгивания.

Анастасия посмотрела в окно, но ничего, кроме ярко светящихся огней коттеджей, разбросанных по территории Дома творчества писателей, не увидела, но зато поняла, что библиотеку пора закрывать. Анастасия усмехнулась, смущаясь даже наедине с самой собой, заглядевшись на портрет своего литературного кумира – Эдуарда Оболенского. В честь его завтрашнего юбилея в тот день она кропотливо клеила и разрисовывала фломастерами стенд с его книгами и этим портретом пятнадцатилетней давности. И осталась довольна своей еще не доделанной работой. Посмотрела на настенные библиотечные часы и, вслушиваясь в доносившийся с улицы смех, кокетливые повизгивания и подхватывающий их общих хохот постояльцев Дома творчества писателей, Анастасия самой себе сказала:

– А, понятно! С ужина возвращаются. Писатели, творчество! Да, поэзия без любви, без увлечений невозможна.

Скрипнула и приоткрылась дверь. Это бухгалтер Татьяна Ивановна заглянула и окликнула ее:

– Ой! Насть! Ты что это домой-то не идешь?! Сумерничаешь? Да никто уж не придет. После ужина писателям не до чужих книг. Им чужие ро?маны ни к чему! Своих достаточно! Ха-ха! Жописов, дописов и мудописов дома оставляют и…

Дверь за нею закрылась, но вскоре попрощаться до завтра заглянула в библиотеку и повариха Рая с большущей и тяжелой спортивной сумкой. И Рая тоже удивилась, что Анастасия не идет домой:

– Ну что ж ты домой-то не идешь? У тебя Кольке уже четырнадцать, за ним ведь «глаз да глаз» нужен.

Анастасия, не переставая стирать только ей заметную пыль на книге Эдуарда Оболенского, пояснила:

– Так завтра же юбилей, 50 лет Эдуарду Николаевичу Оболенскому. Нужно еще доделать юбилейный стенд.

Повариха, выразительно хлопнув себя по крутым бедрам, возмутилась:

– Да что ты все с этим Оболенским носишься?! Он к нам уж лет пятнадцать носа не кажет! Ну ладно! До завтра, Настя.

Вздрогнув от громкого удара с силой захлопнутой двери, Анастасия опять осталась в библиотеке одна. Вдруг она заметила, что нет на месте справочника Союза писателей. Анастасия удивилась, воскликнув сама себе:

– А где же справочник Союза писателей? Кому понадобился?

Анастасия машинально протерла пыль и с картотеки. Стала нервно перебирать библиотечные карточки, чтобы посмотреть, кто же взял справочник. И с усмешкой произнесла мало ей симпатичное, но звучащее как заклинание оп