Путешествие за горизонт. Пролог

Когда я устремляю взгляд прямо перед собой – в загадочную точку выше горизонта, туда, где рождаются горные массивы облаков, то вижу…

…по необъятной пустыне несет меня – выгоревший Листок, вырванный из чьей-то ученической тетрадки. Позабыто давно его истинное предназначение – быть исписанным вдоль и поперек откровениями существа Высшего и Неземного. Вместо этого сей выцветший клочок бумаги сам, свернувшись в трубочку, что-то судорожно царапает на бархатистой поверхности пустыни. Слава Богу, хоть не считает себя Мудрецом…

…но вот прилетает громила-ветер и, набрав в богатырскую грудь жаркий воздух, начинает гнать пожухлую самонадеянность туда, к подножью облачных гор. А на том месте, где Листочек чертил лапкой иероглифы своих мыслишек, возникает сначала пыльный смерч, а потом неуклюже, боком, громоздится толстяк Бархан, навеки упокоив и вдавив в песок забвения листочковое творчество…

Не бойтесь смотреть выше горизонта, если вы чувствуете, что можете выдержать тяжесть Барханов.

Кто со мной?

Времена года. Часть первая

Окна

Лечу домой по январской ледяной корочке, мечтая о теплой ребристости батареи и верблюжей ласковости одеяла. Через время, оттаяв и ощутив всю неизбежную прелесть домашнего очага, заворожено подхожу к окну, которое всегда притягивает меня, словно магнит уставшую от одиночества пылинку. Распахиваю непослушные замерзшие рамы…

…а за окном – лето! Изумрудами, гранатами, топазами и фианитами украсила Матушка-земля свой кокошник из деревьев, цветов и растений. Вместе с ними расцвели в душе вечные чувства – доброта, радость и любовь. Спешащие, праздношатающиеся, влюбленные, разочарованные, апатичные и бодрячки – весь людской муравейник превращается в оркестр моей души, исполняя патетическую симфонию, которую начертал на голубых страницах неба композитор Альтруизм.

Передо мной опять окно. Смело распахиваю его…

А за окном – детство! Беленькие, черненькие, рыженькие, пушистые, как одуванчики, сорви-головы моих отважных товарищей по детским забавам отсюда, сверху, кажутся цветными мячиками, подпрыгивающими к солнцу. Но вот одна смеющаяся рожица обнаружила мое присутствие в темном провале окна, и сразу же мои крошечные друзья обернулись и приветливо замахали лапками. В мгновение ока я оказалась среди них и весело поскакала вместе со всеми в теплой пыли двора моего детства.

Витражные и слюдяные, зарешетченные и витринные, квартирные и подъездные, подвальные и чердачные – не счесть всех окон, которые можно распахнуть в мир. А сколько их в вашей душе? Нужно только не бояться их отворять, и тогда не только семь, но и семьсот семьдесят семь чудес света ты обретешь для себя. Даже в лютый январский мороз в твоем сердце будет жить водопад любви к людям, а морщинки у глаз не помешают увидеть мир глазами ребенка.

А в ледяной ладони Зимы, как в сказочном блюдечке, будет кататься райское яблочко лета, открывая картины прошлого и будущего…

Февральский порог

Снег на дороге был рыжим и рыхлым… Сотни людей, ежедневно с сизифовым упорством месивших его ногами, уже не знали его юношей: с гладкой алебастровой кожей и свежим молодым телом, с чистотой помыслов и стремлений. Юношей, который пришел выполнить благородную миссию, – укрыть от холода замерзающую Землю, чтобы лютующий февраль не пронзил ледяным посохом прячущиеся в ее чреве травы и цветы. И только деревья, дружной толпой убежавшие в лес, знали об этом, потому и стояли, заворожено глядя вниз, боясь ступить и шагу, чтоб не затоптать белый ковер. Они лишь переговаривались на своем немом языке, жестикулируя ветвями, и ждали весны. А снег, раскрыв белые крылья, распростер их над свернувшейся в зимнем сне Природой, чтобы та смогла, переступив через февральский порог, начать новую жизнь.

Новые силы, новая жизнь… Когда уже совсем опустились руки, в душе образовалась звенящая пустота, именно тогда, в недрах этого вакуума, зарождается новый импульс, который дает толчок череде счастливых радостных дней и лет. Пустота – это не только предел, но и старт нашего существования на новом уровне, более высоком, чем прежний. В вакууме дремлют недюжинные