Под одной крышей
Вика Столярова
Володя уже на грани того, чтобы выйти в окно. Живёт в коммуналке с матерью, зарабатывает на учёбу проституцией. Ненавидит себя и своё чёртово тело. И только сосед по квартире, кажется, всерьёз любит его. Только поможет ли это?
Сборник из разрозненных рассказов в стиле "русреал". О сложных взаимоотношениях между людьми, живущими в серых панельках и мечтающих о счастье.
Содержит нецензурную брань.
Вика Столярова
Под одной крышей
Канун Нового Года
Я закурил. Всегда курю, когда предстоит что-то волнительное. Дурная привычка, да я и сам такой же дурной, так что ничего удивительного.
Стоял под окнами в хлам убитой пятиэтажки, которую должны были снести ещё лет двадцать назад по какой-то там очередной программе. Но так и не снесли, как обычно.
Времени ещё мало, но вся улица уже успела погрузиться в глубокий зимний сумрак, и чёрное небо сильно контрастировало с белизной газонов и не вытоптанных после снегопада тротуаров.
Шёл сухой снег, норовящий затушить мою сигарету, которая и так на ветру держалась на последнем издыхании. Руки кололо от холода, а тело рвалось в тёплую квартиру. Околевшими пальцами сжал букет, в глубине души понимая, что тот такими темпами замёрзнет окончательно. Но не охота была пихать его под куртку.
Везде в окнах горел свет, я отлично видел, чем занимаются здешние жильцы. Кто готовил на крошечной кухоньке, кто смотрел телек в гостиной, кто убирался в преддверии праздника. И все при деле. Один я стоял, как дурак, курил в пустом дворе.
На окнах газетного киоска горели гирлянды, хотя сам он был закрыт: в канун Нового Года никому не охота работать.
Вновь поднял глаза и поймал взглядом такие же гирлянды в квартирах. На первом этаже видно было ёлку, обвешанную шариками и дешёвой мишурой. Вокруг неё суетилась молодая семья. Невольно подумал о Нём. Он тоже всегда наряжает ёлку за два дня до праздника. И в этом году без меня.
В горле запершило от дыма, который я забыл выдохнуть, поэтому, кинув сигарету в сугроб, пошёл к подъезду, слушая, как скрипит под кроссовками снег.
Поднимался я медленно, неуверенно, по пути переложив букет в другую руку и спрятав промёрзшую в карман, чувствуя, как до боли колет кожу, пока она согревается. Букет у меня был довольно скромный, из его любимых кустовых роз, зато в рюкзаке я тащил подарок.
У порога попрыгал и постучал носками кроссов о стенку, чтобы не тащить снег в квартиру, а потом ещё несколько минут топтался у двери, не решаясь позвонить.
Угораздило же меня разругаться с Ним за три дня до праздника, гордо кинув в конце, что отмечать буду один. А вдруг Он друзей собрал, а тут я, как дебил, с цветами припёрся? Мы же всё в секрете держим, у нас это не приветствуется.
Прислушался, но внутри было тихо. Значит, один. Это придало мне некоторой уверенности, и я, взяв себя наконец в руки, позвонил, снаружи слыша, как надрывается звонок.
Послышались шаги и недовольный голос, ясно говорящий, что Он никого не ждёт. Но дверь открыли. Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, в котором очевидно читалось недовольство и обида.
– Привет, Миш, – я выдавил из себя глуповато-виноватую улыбку, в душе надеясь, что он не погонит меня ко всем чертям обратно на мороз. – Я извиниться хотел за ту ссору.
– Ну, извиняйся, – парень сложил руки на груди, ожидая моего ответа.
– А в квартиру не пустишь?
– На кой чёрт? Извинись сначала, тогда подумаю, пускать или не стоит, – он говорил решительно, но я чувствовал, что все шансы у меня есть.
Правда, в извинениях я плох, не люблю это дело. Но Мишка приучил. Если не считал себя виноватым, никогда первым не приходил. А меня тоска гложила, вот и притаскивался, наступив на горло собственной гордости.
Я молча протянул ему букет, надеясь, что мы сможем этим ограничиться на сегодня.
– Может, ты хочешь мне что-то сказать? – начались наводящие вопросы, хотя я уже видел, как заблестели его глаза, когда мой возлюбленный увидел маленькие розовые бутончики и прошёлся пальцами по холодным лепесткам.
– Миш, извини, что наорал на тебя тогда. Мне действительно не стоило говорить всего того, что я наговорил.
– И капр