Лола. Быть женщиной

Лоле нравилось быть женщиной. Она презирала мужские радости в виде футбола и пива, с брезгливостью относилась к мужскому пи?санью мимо унитаза, с недоумением смотрела как мужчины могут часами лежать на диване и смотреть телевизор. Ей нравилось хлопотать по дому, особенно на кухне, носить юбки и платья, встречаться с подружками на кофе и ходить в театр.

Но Лола не чувствовала себя стопроцентной женщиной. Она не любила косметику, маникюр, украшения, и наряжаться. Ей нравились ухоженные, элегантно или модно одетые женщины, но она смотрела на них с восхищением и без зависти, просто любуясь, как любуются павлинами или лебедями. Её жизнь совсем не омрачало отсутствие причёски, макияжа и туфель на высоком каблуке – всё это она с лёгкостью и удовольствием предоставляла другим, предпочитая комфорт и независимость.

Однако, была у Лолы тайная грусть – будучи женщиной по сути, она была не совсем женщиной по форме. Женственная грудь почти полностью отсутствовала. Она не была нужна Лоле для соблазнения мужчин глубоким декольте или крошечным бикини – эта сторона вопроса её совсем не интересовала, но любой женщине нужна грудь – чтобы хорошо сидела одежда, чтобы не приходилось скрывать её отсутствие толстыми жаркими лифчиками, чтобы, наконец, чувствовать себя уверенно. Ну и, конечно, стоит отдельно упомянуть биологическую функцию груди – для выкармливания потомства. И это самое потомство, вернее его отсутствие было ещё одной тайной болью Лолы, ещё одним комплексом неполноценности.

Когда, после нескольких лет попыток забеременнеть, врачи сказали ей, что она не может иметь детей, это было последней каплей, разрушившей хрупкий мир мечтаний о семье и женском счастье материнства. Сдерживая слёзы и глотая обиду, она поздравляла своих подруг с их беременностями, покупала игрушки и сладости их детям, корила себя, предлагала мужу развод, но время шло, муж не уходил, наступила менопауза, жизнь состояла из сплошных переездов-перелётов в поисках счастья, и Лола приняла то, что нельзя было изменить. Иногда она даже радовалась тому, что у неё нет детей, что ей не приходится переживать об их здоровье и счастье, что она свободна как птица, как чайка, лететь куда и когда ей угодно. Но глубоко-глубоко, в тайниках своей души она понимала, что никакие сокровища мира не заменят улыбку младенца.

Полина. Назад в прошлое

Многие люди мечтают иметь шанс вернуться в прошлое, чтобы что-то изменить или исправить. Полина тоже мечтала вернуться в прошлое, но не затем, чтобы что-то изменить, а затем, чтобы в нём остаться. И, в отличие от многих, она мечтала вернуться не в свои восемнадцать лет, а в свои двадцать семь.

В то время, когда она была по-настоящему счастлива, независима, молода, красива.

Когда её жизнь была одним сплошным приключением.

Когда её отец был жив, и она ещё могла сказать ему, что она его любит.

Когда она ещё не совершила ошибок, о которых придётся жалеть.

Когда она встретила своего будущего мужа, который пел ей песни по утрам и рассказывал сказки перед сном.

Когда они мечтали о будущих детях и придумывали им имена.

Когда у неё ещё был шанс их иметь.

Когда она была бесстрашной.

Когда она сама себе нравилась.

Когда она умела мечтать и верила в чудеса.

Лариса. Чайка

Душа растворяется в бескрайности моря, в шуме волн, в насыщенном морской солью воздухе, в тёплом песке. И так хорошо просто быть. Не думать, а чувствовать, ощущать, растворяться – просто быть. И не быть. Небом, воздухом, морем. Море и небо – мои стихии. Когда-то я училась плавать в горячих водах Аравийского моря и впервые испытала невероятное ощущение невесомости, полёта. Плавать и летать – одно и то же. Человек – рыба – птица – никто. Ничто не важно, потому что ничего нет. Это только игра нашего воображения. Величайшая иллюзия.

Ирина. Интроверт

Интроверт. Звучит как диагноз. Или как ругательство. Сколько себя помнила, Ирина всегда избегала шумных компаний и вечеринок. Она была белой вороной и в школьные, и в студенческие годы, когда её одногруппники собирались в общаге с бутылкой водки или шли на дискотеку в ночной клуб, а она всегда оставалась дома