Я – дань

Дарья Ратникова

– Идущий на смерть приветствует тебя! – Марк по традиции поклонился гесту, потом его воинам и только затем вышел в круг. Трибуны взревели, приветствуя его. Я вцепилась руками в мраморный бортик, надеясь, что синтары не сотрут сразу Марка в порошок за его дерзость. Ну я же просила не вмешиваться! Просила ведь! Таков обычай, что раз в десять лет они прилетают, чтобы собрать дань с подвластных земель. И по условиям договора в качестве дани всегда выступают младшие дочери в королевских родах – десять дочерей из десяти родов. И кто виноват, что в одном из десяти родов младшей дочерью родилась я?

Дарья Ратникова

Я – дань

Пролог

– Идущий на смерть, приветствует тебя! – Марк по традиции поклонился гесту, потом его воинам и только затем вышел в круг. Трибуны взревели, приветствуя его.

Я вцепилась руками в мраморный бортик, надеясь, что синтары не сотрут сразу Марка в порошок за его дерзость. Ну я же просила не вмешиваться! Просила ведь! Таков обычай, что раз в десять лет они прилетают, чтобы собрать дань с подвластных земель. И по условиям договора в качестве дани всегда выступают младшие дочери в королевских родах – десять дочерей из десяти родов. Конечно, было и по-разному. Не только ведь дочери рождались в десяти родах. Но синтары все равно были милосердны и принимали дань. И кто виноват, что в одном из десяти родов младшей дочерью родилась я?

Мать после моих родов так и не оправилась, сойдя в могилу, к праотцам и я с детства знала, что младшая в роду. Даже если бы отец женился второй раз, младшей всё равно считалась бы я – по первому браку, так заведено. Но отец слишком любил мать, да и здоровьем не блистал. Через несколько лет и он сошёл вслед за ней в могилу. И остались мы с Марком и Галатой одни. Ну точнее не одни – дяди, тёти, слуги, гувернантки, но всё равно сиротство я чувствовала очень сильно.

Галата как только достигла брачного возраста, тут же вышла замуж и ехала в отдалённую провинцию. Мезальянс – её муж был мадрОм – то есть не имел титула. Но некому было остановить сестру. И мы с Марком остались вдвоём. Вот тут то и проявился его характер. Он говорил, что лучше умрёт, чем потеряет ещё одну сестру. Я считала его слова пустой бравадой, потому что давно смирилась с отведённой мне ролью. Жизнь десяти девушек ничто в сравнении с благополучием родной страны. Так мне говорили с детства и я была согласна с этими словами. Если такова цена нашего спокойствия – пусть будет так. Синтары имеют право выдвигать свои требования.

Но Марк оказывается не терял времени даром. Он узнал, что по старинному обычаю самих синтаров (где он хоть нашёл эти обычаи?) он имеет право на ритуальный поединок. Если он победит, то имеет право не отдавать то, что принадлежит ему – то есть меня. А если проиграет… Но об этом я думать не хотела.

Гест хлопнул в ладони, и на трибунах воцарилась тишина. Один из воинов вышел из-за спины геста и встал напротив Марка и я едва сдержала вскрик. Это был тот синтар, что помог мне недавно. Его белые волосы развевались на ветру. Воин перекинул меч в левую руку и я закусила губу. Он ещё и левша. Создатель, Марк, держись!

Наконец прозвучал сигнал, долгий и протяжный, похожий на всхлип. И когда он затих, начался бой. Я смотрела не отрываясь как в смертельном поединке сошлись Марк и тот, беловолосый и кусала губу. Если бы бой шёл не из-за меня, я бы не выдержала, закрыла бы глаза руками и спряталась, но я не могла. Все вокруг знали, что происходит на арене. И это знание делало меня молчаливой заложницей.

И я смотрела, до рези в глазах, впиваясь пальцами в портик, так что костяшки побелели. Я видела, что Марк отступает. Он был молод, явно моложе беловолосого синтара. Но на его чаше весов лишь молодость и тренировки, легкие, ненастоящие. А беловолосый был воином, настоящим, похожим на своего зверя. Он не тренировался – он участвовал в настоящих сражениях. Я отчаянно молила Создателя о снисхождении, но мои молитвы не были услышаны.

Беловолосый достал Марка. Тот пошатнулся и рухнул на одно колено, зажимая левой рукой рану на плече. Меч выпал из его ослабевшей руки. Я вскрикнула и, не по