Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова

Алексей Маркович Моторов

Русский Corpus

“Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова” – долгожданная третья книга Алексея Моторова, автора знаменитых воспоминаний о работе в московских больницах на излете советских времен. Первая его книга “Юные годы медбрата Паровозова” стала бестселлером и принесла писателю-дебютанту Приз читательских симпатий литературной премии “НОС”. Затем последовало не менее успешное “Преступление доктора Паровозова” – продолжение приключений бывшего медбрата, теперь уже дипломированного хирурга, работающего в Москве в дни октябрьского путча 1993?го.

В “Шестой койке” Алексей Моторов, мастер безумных и парадоксальных сюжетов, вспоминает яркие моменты своей жизни, начиная с самого раннего детства. В свойственной ему неподражаемой манере он рассказывает о себе и своей семье, о взрослении на фоне брежневского застоя, о событиях недавнего прошлого и, как всегда, веселит читателя невероятными, но подлинными случаями из повседневного больничного быта. И, конечно, здесь снова действует незабываемый медбрат Паровозов собственной персоной.

Алексей Моторов

Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова

© А. Моторов, 2021

© А. Бондаренко, оформление, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Издательство CORPUS ®

Светлой памяти Виллена Кандрора

В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто.

    Оскар Уайльд

Шестая койка

Когда издательство затеяло переиздать моих двух «Паровозовых», было решено выпустить их в новых обложках, уже в третий раз. Это чтоб и мне стало казаться, будто у меня не две книжки, а полдюжины. А на обложки придумали поместить мои фотографии того времени, о котором идет речь в повествовании.

Фотографии той поры у меня были. Немного, десяток-полтора. Их сделал в начале восемьдесят третьего мой друг Ванька Романов. Он тоже работал медбратом, мы с ним одновременно пришли в реанимацию, как только окончили училище при Первом меде. Но если я туда попал случайно, можно сказать – сдуру, подав документы в училище после первого провала в институт, то Ванька ни о каком врачебном поприще даже и не помышлял. Просто решил стать медбратом, безо всяких дальнейших перспектив.

Он происходил из церковной семьи, что по тем временам казалось делом удивительным. Отец его был ктитором храма в Сокольниках, дядя имел приход в Литве, а брат Колька зарабатывал на хлеб в качестве референта иностранного отдела Московской патриархии.

Жили они так, что не снилось никаким профессорам, народным артистам и даже фарцовщикам. Огромная квартира на Фрунзенской набережной, дача с двумя бассейнами, баней и бильярдом, а машины они меняли чаще, чем обычные люди ботинки.

Несмотря на это, Иван был парнем скромным, достаток не демонстрировал, лишь изредка позволял себе то на отцовских «жигулях» на работу приехать, то заявиться в канадской дубленке брата Коли.

Вот и тогда он притащил на субботнее дежурство какой-то диковинный фотоаппарат, хромированный, тяжелый, с большим объективом, затвор у которого спускался с солидным жужжанием.

Вечером как нельзя кстати нашлась свободная минутка, и мы давай фотографироваться. Молодые, бестолковые, нам тогда еще и двадцати не было. Поэтому все больше рожи строили, дурака валяли.

Альбом обнаружился в нижней тумбе шкафа, в самом дальнем ряду. Вот они, эти фотографии, стандартного формата, черно-белые. Я позирую на больничном фоне, под белым халатом угадывается хирургическая форма. Все как по заказу. Там же нашлись фотографии институтской поры и времен работы в Первой градской, как раз на вторую книжку, где заглавный персонаж уже малость постарше. Минут за пять я их отсканировал и скопом отослал художнику издательства Андрею Бондаренко.

Тот уже ближе к ночи ответил, что для первой книжки вполне сгодится фотография, где я сижу на полу около койки. А для второй, по мнению Бондаренко, самая лучшая та, где забытый ныне фотограф подловил меня у кафедры оперативной хирургии, с папироской во рту, но подобное безобразие не пропустит цензура, так как содержит открытую демонстраци