ДУШЕЛЛЕКТ.

Мы не есть физические тела, наделенные душами. Мы – духовные существа, которые обрели физическое существование.

© Эдгар Кейси

ГЛАВА 1

Лёжа с закрытыми глазами, я прислушиваюсь к странным звукам. Никогда раньше не слышал ничего подобного. Одновременно скрип и похлопывания, пауза, потом снова: скрип и похлопывания. Какой-то птеродактиль прочищает свой ржавый клюв и разминает крылья пред взлётом?

Я судорожно пытаюсь открыть глаза. Не получается, веки словно приклеенные. Может, попробовать помочь пальцами?

Не могу. Своих рук, оказывается, я тоже не чувствую.

Внутри все болит. Почему я так прерывисто дышу и сердце бьется через раз?

Надо срочно что-то делать! Но что?

Время идет. При этом ничего не меняется.

Страха нет. Чувство паники постепенно проходит. Против неизбежного не попрёшь?

В нос ударил запах костра. Напоминает благовония. Жасмин или сандаловое дерево?

Откуда-то издалека послышался нежный женский голос. Похоже на: «Баю, баюшки, баю. Не ложись ты на краю».

Пытаюсь сказать: «Ин, это ты? Почему поешь так же, как мама пела мне в детстве? Откуда ты здесь? И где это мы?»

Но губы не шевелятся.

Может, поэтому и ответа нет?

Я внимательнее прислушиваюсь.

Никакой он ни нежный, этот голос. Поет незнакомая старая женщина. И почему на каком-то непонятном наречии? Даже не поет, а издевается над своим горлом. Звонкие трели со свистами и перекатами постоянно прерываются надрывным хрипом.

Почему эти звуки проникают в самую душу?

Пение постепенно удаляется. Куда она пошла?

Еще минута и всё затихло.

Больше нет не только скрипа и похлопываний, но и никаких запахов.

Мое дыхание замерло.

Не боюсь ничего впереди.

Напоследок ты мне улыбнешься.

Моя вера согреет в пути:

Ты со мной навсегда остаешься.

Да, самое время для поэзии.

В этот момент мысли ускорились и понеслись с удивительной легкостью.

Это сон? Что со мной происходит? Где я? Да и что теперь означает само понятие «Я»?

Слова здесь бессильны, потому что описать это невозможно.

Только обрывки разношерстных воспоминаний в переполненных событиями глубинах памяти.

Теперь я и сам словно бы куда-то лечу. Густые клубы облаков медленно рассеиваются над неумолимо удаляющейся Землей.

Всё несущественное быстро забывается. Остается лишь то, что на самом деле важно; то, что действительно значимо. Не форма, вибрирующая под тяжестью материального мира, а сама суть, неподвластная времени и обстоятельствам.

Откуда—то возник вопрос: «Тебе было интересно жить?»

Ответил, не задумываясь: «Да».

Тут же хотел спросить: «А почему „было“?» Но у кого спрашивать?

«Было». Какое гнетущее слово! Раньше оно воспринималось как-то обособленно от меня. Потому что впереди всегда маячило железобетонное будущее. Теперь же это «было» оказалось совсем рядом. Более того: я полностью растворялся в нём.

Постой «было»! Дай в последний раз насладиться едва уловимыми оттенками.

Эх, как жаль, что уже ничего не помню, даже ее имени. Остывают последние капли душевного тепла, во всю мощь пылавшего, когда мы были вместе.

Готов на всё, лишь бы ощутить это вновь.

ГЛАВА 2

– Здравствуйте, Инга! – пожилой мужчина бодро вскочил из-за стола, стоило ей переступить порог. – Как ваше путешествие?

– Добрый день, Иван Петрович! Нормально. «Маршал Десятников» в поселок Уэлькаль прибыл строго по расписанию.

– И за сколько вы из Анадыри до нас добрались?

– Я как-то не засекала. Но, думаю, часиков пять получилось.

– Да медленный теплоходик, зато надежный. А сколько лет трудится! Точно и не припомню. Но четверть века, поди, уже есть. Да вы проходите, раздевайтесь. В нашей библиотеке даже вешалочка имеется.

– Как у вас тут уютно!

Инга сразу обратила внимание на чистые, как только после ремонта, окна, зашторенные ажурными занавесочками. Все подоконники были уставлены резными горшочками: вперемешку алоэ и фикусы. Неужели это он сам за всем следит? Или все же есть помощница?

В помещении было так натоплено, что ей сразу захотелось не только снять верхнюю одежду, но и расстегнуть толстовку.

– Хотя, библиотека это слишком сильно сказано. – Иван Петрович помог повесить пальто. – Сами видите, малюсень