В паутине прошлого
Дина Илина
Вот черт!
Я стукнула кулаком по столу. Пять лет! Пять мучительно долгих лет лечения в одной из лучших клиник в России не помогли восстановить память, а обычная сирень сделала то, что не смогли квалифицированные врачи!
Ну, почему, почему только сейчас объявился этот инкогнито? Где он пропадал столько времени? И чего теперь хочет?
На душе было неспокойно. Хотя неспокойно – это мягко сказано. Я находилась на грани истерики, ведь воспоминания совершенно не вносили ясности, скорее еще больше запутывали. Увиденные ранее картины стояли перед глазами: кровать, сплетение рук, горячее мужское дыхание на шее, стоны, белые длинные волосы, рассыпанные по плечам, букеты сирени в вазах по всей комнате и страстный шепот: «Рина, Риша, Мариша…»
Я снова стукнула по столу. В этот раз с такой силой, что цветы, подпрыгнув, упали на пол. Нос уловил до боли знакомый запах, и слезы покатились из глаз. Что, черт возьми, происходит? И кто же я на самом деле? Блондинка Марина или брюнетка Альбина?
Дина Илина
В паутине прошлого
Пролог
Я встречала рассвет на балконе в кресле-качалке с чашкой кофе и сигаретой. Я не помнила большую часть своей жизни, но знала, что мое утро всегда начиналось с кружки ароматного крепкого экспрессо и ментоловых Vogue. Конечно, данное предположение ни на чем не основывалось, но уверенность в том, что так было всегда, не покидала меня с того момента, как я впервые после выписки из больницы вдохнула горький дым импортного табака и пригубила терпкий черный напиток, сваренный в кофейне напротив дома.
Для потерявшего память человека ни с чем несравнимое удовольствие: ощущать родной вкус на губах, чувствовать, как что-то неуловимо знакомое витает в воздухе. В такие мгновения все проблемы отступают на второй план: нет прошлого, нет будущего, есть только настоящее.
Всего лишь на несколько минут во время утреннего ритуала, я превращалась в обычную женщину, свободную уверенную в себе, беззаботно и радостно встречающую новый день. Но рассеивался дым, заканчивался кофе, а вмести с ними: иллюзия нормальной жизни…
За пять лет я точно убедилась лишь в одном: мне нравились экспрессо, сигареты и вредная пища. И это одна из причин, по которой рассказы мужа о том, какой ярой зожницей и веганкой я была до аварии, вызывали во мне жуткое негодование и бешенное внутреннее сопротивление.
В голове не укладывалось, как человек, обожающий брокколи и спаржу, мог каждый день со зверским аппетитом в тихую от супруга поглощать огромные порции говяжьего стейка средней прожарки, заедать их картошкой фри, запивать все это кока-колой и причмокивать от наслаждения?
А еще бегать вместо зарядки по утрам в соседний магазин за сигаретами, разбрасывать по всему дому вещи и с завидным постоянством опаздывать на работу. Ну, не видела я точек соприкосновения между девушкой из рассказов супруга и женщиной, которой на данный момент являлась.
К тому же на фоне моей нелюбви ко всему правильному, все его истории выглядели, мягко говоря, фантастическими, а если точнее: весьма фантастическими. Моя идеальность до аварии прямо-таки зашкаливала и отдавала явной ненормальностью.
– Олег, не могут же настолько поменяться вкусы и привычки? – каждый раз за ужином задавала я один и тот же вопрос супругу.
Но на все мои приведенные доводы муж изо дня в день лишь печально вздыхал и ностальгически глядя в окно повторял одно и то же:
– Могут, моя дорогая, Альбиночка, могут.
Затем откладывал в сторону вилку, накрывал мою руку своей и уверенно читал лекцию о необычных последствиях травмы головы. В частности о доказанных фактах приобретения черт другой личности, к единичным случаям которых я, видимо, относилась. Плавно переходил на мое прошлое и воодушевленно с восхищением в глазах рассказывал что-нибудь обо мне той, неиспорченной вином и сигаретами. А завершал свой монолог проповедью о вреде курения и неправильного питания.
И так каждый день из года в год.
Но чем идеальнее я представала в его историях, тем сильнее во мне крепла уверенность, что все это: ложь. Искусно поданная ложь, приправленная различными деталями, достоверность которых