Моим читателям!

Когда-то у каждого из нас наступает тот возраст, когда можно немного успокоиться, перевести дух в погоне за временем и подвести некоторые итоги минувших лет. И чем старше мы становимся, тем обострённее ощущаем каждый прошедший миг нашей жизни. Такое уж свойство человеческой памяти – не забывать ничего. Ни хорошего, ни плохого. Не важно, готовы ли мы к покаянию за грехи, не важно, кто и как будет вспоминать нас когда-нибудь потом. Важно другое, чтобы совесть и душа наша не искала лишь оправдания себе, а двигались по жизни дальше, продолжая учиться на чужих ошибках и продолжая учить других не совершать собственные.

Пожалуй, именно так, в нескольких словах, определил бы я содержание этого юбилейного для меня собрания сочинений. В нём самое дорогое для меня – моя жизнь, моя душа. И что бы не говорили, что чужая душа – потёмки, и, может быть, даже вопреки своим тайным желаниям оставить хоть что-то дл себя, все мои тайны, сомнения, искания и надежды – они сегодня перед вами. И вам судить – а стоило ли так обнажать свою душу.

Но по-другому я просто не мог. А 70 лет для исповеди вполне подходящее время, чтобы ещё что-то успеть, что-то исправить, что-то дополнить к уже сказанному. Желаю всем нам продолжения духовного труда – кому-то прочитать и осилить эти книги, кому-то – ждать и надеяться, что его услышат и поймут.

С уважением,

Сергей Виноградов

1967—1989

Гололёд

На улице сегодня гололёд,

А мне вот нравится: разнообразие!

Но только почему-то весь народ

Ругается: какое безобразие!

Кого они ругают? Не ругайтесь,

Ведь дворник в том совсем не виноват.

Вы лучше, как и я вот, покатайтесь…

Они не понимают и спешат.

Идут и ищут в море гололёда

Асфальтовые островки

И зря не знают – так намного проще —

Бежать, скользить и мчаться словно вихрь!

А их вот тыщи —

Кричат мне: разобьёшься!

Им жить охота,

Им жалко свою жизнь,

И падают, смешно взмахнув руками…

Я мимо них со смехом прокачусь.

Нет, я не радуюсь, не спорю с чудаками —

Мне жалко их,

Но я у них учусь.

Иду домой

Конец дороге. Верю и не верю.

Но вот уже водоворот людской

Влечёт меня в обшарпанные двери

К давно забытой жизни городской.

Иду домой. По сторонам глазею

И улиц вспоминаю имена.

Мой город спит. Пока в нём, как в музее,

Такая же ночная тишина.

А сквозь туман дома в микрорайонах

Плывут навстречу словно корабли.

Иду домой. Счастливый и влюблённый.

В свой старый город. А душа болит…

Чужие ценности

Когда спросят при встрече:

Ты зачем разменялся на мелочи?

Мы ж тебе предлагали

Свободу и деньги и власть.

И вина закатись,

В ресторанах смазливые девочки —

Выбирай и плати,

Утоляй свою жажду и страсть!

И носил бы сейчас

Джинсы, что ни на есть – заграничные,

И причёску под «хиппи»,

Ну и крест на цепи золотой…

Но на этот вопрос,

Что имею я в жизни обычной?

Им отвечу:

А что в вашей жизни пустой?

Кутежи до утра,

Но за ними приходит похмелье

И приходит расплата —

За счастье ведь надо платить.

Вы свободу глотаете,

Словно волшебное зелье,

Упиваетесь жизнью,

А можете вовсе пропить.

Вы не цените жизнь

Ни в копейку, ни в рубль завалявшийся.

Да и где вам ценить,

Ваша ценность – ярлык на штанах.

Только вы не надейтесь —

Обойдёмся без вас, отожравшихся.

А вот вы обойдётесь  ли,

Когда в душах своих

Вы увидите собственный страх?

Родился день

Родился день в малиновой купели.

Ах, как рассветы летом хороши!

Смотрю в окно на чудо-акварели

И всё в них есть для глаз и для души.

А день-художник чем-то недоволен

И вот уже совсем иной сюжет:

На небе голубом над жёлтым полем

Пунктиром белым жизни чьей-то след.

А день опять – то тут, то там подмажет

И вот уже от туч свинцовых тень.

А всё-таки художник он не важный,

И всё-таки вчера был лучше день!

Вчера он рисовал куда красивей —

Большое солнце – красный помидор,

Ну а сегодня – просто летний ливень

И прочий никому не нужный вздор.

Людей с зонтами на грибы похожих,

Огромных луж небрежные мазки.

Какая невидаль: промокшие прохожие

И мужики в подъезде пьют с тоски.

…Досрочно закрываю галерею,

Зашториваю наглухо окно.

Быть может завтра новый день сумеет