Сентябрь вспыхнет, словно прут,

Рассыпет щедро искры-листья.

Я отыщу тебя к утру,

Отдав остаткам сил раскрыться.

Не ускользнешь, не убежишь,

Не скрыться тропами лесными,

Среди лисиц пестрят костры.

Одна из них – моя ты искра.

С еловых шапок, с ивы звон,

Нам шелест сложит песни тексты,

Чтобы в ночи, среди огней

Могли забыться мы на вечность.

Не зыблимо, но для двоих

Раскроется букет скворечный,

Из серых писем во дворе,

Из новостей нескоротечных.

И отгорит оплавленно закат,

Как кровь сочится вновь из раны.

Ударь, ударь, но не спеша.

Оставь на веки вновь утратой.

И среди мрака, глубины,

Тоски, что ночь затмит в зимовье,

Читай по буквам слов любви.

Последний смысл злополучный.

Как был закат, как был рассвет,

Как среди троп лесных когда-то

Нам пели песни звёзд огни,

Как обнимали ветви гладки.

Как был рубин огней в реке,

Как накрывали чувства ярко,

Когда горели и пылали,

Желали много, без устали

И пепелище без костров,

Когда прошла, прошла любовь.

Пусть кровь покроет буруном

Тот след печали не простой.

Когда печали вновь мотив

Услышишь ты в ночи усталой,

Когда накроют, без удали,

Позволь забыться и простить.

Печальный миг, как слог хрустальный,

Как хруст стекла и кровь в руке.

Писать слова, не как романтик,

Не как поэт, забывшийся в любви.

Но чтобы быть,

Чтоб в жизни этой,

Среди кошмарной суеты,

Среди живых картин страданий.

Себя хотя бы сохранить.

Чтобы однажды. Может летом,

Когда во мраке звёзд огни.

Не сосчитаешь ты приветов

И будешь ты совсем один.

Один, как по природе этой

Людской природе быть живым.

Ступать куда-то вновь за эхом,

Гонять сомнения, как кусты.

И крыс, что душу раздирали,

Закрыть в чулан. Не открывать.

Только скребутся вновь ночами,

Чтобы в кошмарах умирать.

Научи меня умирать,

Если надо, то может и больше,

Каждый день от рассветно луча

До заката темнеющей ночи.

До поры, когда в жизни темно,

Когда вдох сделать сложно. Нет мочи.

Научи, какого выживать,

Там где нет живых между прочих.

Позаботься, как пылью лесов

Обрастают тома на полках.

Позабыть, когда среди снегов,

Нет души, нет людских, нет забот.

Нет печали забыть навсегда

И уйти от людей и от жизни.

Нет обиды, что все уж зазря,

Что когда то горевши, разбилось.

Очи ясные ты открой,

От меня не отводи,

Ведь тобой дышу, я, пойми,

Ведь к тебе я спешу всегда,

И в ночи, и при свете дня…

Ведь тебя я ношу с собой,

В точке боли и счастья бескрайнего,

Ведь ношу я тебя с собой,

В каждой мысли и в каждом вдохе

Верить в вечность, а в жизни по краю,

Словно в лезвии все цвета радуги,

Как по сказке, в пути до беспамятства,

Даже если судьба твоя страшная.

И с улыбкою безмятежной

Ты танцуешь клинками в празднество.

Реки крови и слезы украдкой,

Ты прекрасна в печали неудержной.

Смех звучит твой, как звон бокалов

За столом, отмечая победу.

Ты прекрасна, страдаешь так ярко,

Как звезда среди ночи темной.

В лжи горчащей, горишь наотмашь,

Не оставишь следа и шанса.

Ты сгораешь, себя не помнишь.

Веришь в вечность, а в жизни по краю.

Тихо шелестом в темноте

Голос стелит, печально-унылый,

Словно призрак в парчовом плаще,

Из могилы звучит заунывно.

Он никчемен, ничтожно пустой.

Дремлет мир, где он был всем любимый,

А теперь среди зал и костров

Он отжившая вещь и рутина.

Не разбудит сей мрак колокол,

Не уйдёт из стен замка тоска.

Пока призрак шагает в ночи

С лязком цепи по полу гремя.

Не помогут священны псалмы.

Не утихнет тревога души.

Не достигнет глас святого старца,

Тех, что заперты в кандалы.

Заперт, скинут, но не прощен.

Он забыт и на век брак отпущен.

Бесполезный, никчемно пустой

С лязгом цепи по каменной крошке.

Крылатый шторм ее порывов,

Она жила на грани срыва.

Как звонко пели песни крылья,

Как горько лились реки слез.

Она горела и сгорала,

Кусала губы, выла в мочь.

Ее душа рвалась, простая,

Как первый цвет среди снегов.

Сталь цвета глаз ее не колет,