Ближние и дальние. Повесть с элементами романа

Нина Николаевна Гайкова

В Храме крещаются три младенца. Их держат на руках, как положено, крёстные. И рассказ по сути о семьях, о «корнях» каждого из восприемников. В книге поднимается одна из очень важных – думаю, не только для автора тем – о потомках тех, от кого всячески пытались избавиться пришедшие в 1917 году слуги антихриста, и о тех, что Россию оскверняли, уничтожали. И встречи потомков приводили к трагедии. И, конечно, всё в книге изображаемое, отражает библейскую Истину о ближних и дальних.

Нина Гайкова

Ближние и дальние. Повесть с элементами романа

Предисловие. Живая связь.

Крайне редко продолжение бывает удачным – потому и будет. Просто в русской повести о Живоносном Источнике России упоминался мальчик, даже имя которого не названо – в том не было необходимости. Напомню лишь, что его тринадцатилетний брат Роман, ни минуты не раздумывая, привёл домой бессовестно брошенного кем-то старого огромного пса. Младший брат кричал ура и прыгал от радости, гладя свалявшуюся шерсть пришельца. А мудрые, милосердные мама – преподаватель математики и папа – ветеринарный врач детей своих поддержали, а потом вместе с ними отмывали пришельца в ванне. В именах родителей тогда тоже необходимости не было – Слава Богу, хороших, милосердных людей немало.

Выросший Роман стал священником. Его супруга Алёна – художник, реставратор, два её деда – священника были убиты одной пулей на трагически известном Бутовском полигоне. Ныне отец Роман окормляет один из детских домов, вместе с ним нередко приходили, да и теперь приходят супруга и дочери. Когда старшей было восемь, а младшей пять, привели они двухлетнюю «родными» брошенную девочку и сказали, что она их сестрой будет. Трёх дочек и вырастили.

Через двенадцать лет старшая дочь – студентка филфака обвенчалась с выпускником духовной семинарии, прадед которого дьякон с её прадедами на тот самом полигоне смерти от пришедших к власти бесов пулю получил.

О них мы больше рассказывать не будем – а одним из героев сказания сего станет тот самый младший брат, носящий имя Апостола, что Первозванным зовётся. И имена родителей прозвучат – из уважения. Только всё это несколько позже будет…

А повествование наше начнётся с года столетия начала Мирового пожара, в котором сгорела русская государственность, став, как написал известный Князь-Философ, «добычей пламени, которое разгорелось в её же собственных недрах». Через сто лет вспомнила вся Россия о незаслуженно забытых или ошельмованных героях Отечества, многие из которых взбесившейся властью уничтожены были…

Впрочем, это-дань памяти – всё происходящее могло быть чуть раньше или позже – по сути ничего бы не изменилось. А всё, нашими героями вспоминаемое, в течение окаянного столетия двадцатого происходило.

Итак, начнём помолясь…

Часть первая. Единство в Боге, единство в любви.

Глава первая. Лазурное око Небес.

Золотая осень в столице задержалась, «замешкалась». Да и не только в столице, наверное. Вот уж и ноябрь к середине приближается, а увядающее золото ещё со многих деревьев не облетело. И синее око неба, какое обычно в начале осени бывает, смотрит пристально и на остатки увядающего золота, и на этот удивительный район Москвы, где храмовые и исторические названия улиц с «новоявленными», богоборческими «перемешаны». (Долго нам ещё в «реальности» сей пребывать – только не о том сейчас повествование). Смотрит око лазурное на этот район Покровского Благочиния, на Покровский тракт, что к спасённому подвигом архитектора Храму неземной красоты ведёт. Смотрит на великое множество возвышающихся здесь святынь – и чудом от рук бесноватых палачей в окаянные годы спасённых, и тех, что ныне из мерзости запустения возрождаются. Смотрит и на этот словно в небеса уносящийся крест, венчающий Храм цвета зари. Иногда за выросшими домами Святыня словно «прячется», а крест над домами высится.

В честь Святыни три переулка названы – только вот «упираются» они в улицу, что до сих пор имя одного из «вдохновителей» классовой ненависти, идеологов кровопролития, одной из «ипостасей» бесовской «антитроицы» носит. Ско