Словоточие

Аль Квотион

«Словоточие» представляет собой сборник стихов, охватывающих различные темы: пылкой и пламенной любви, радости и боли, жизненных уроков. Стихов, повествующих о создании прочных и страстных отношений и их разрыве, о стремительном развитии и крушении надежды и веры, о рациональных философских рассуждениях и метафизических чувственных переживаниях, о проявлениях личностной силы и выражении глубокой слабости. Эти произведения читаются как абстрактные истории, обнажающие душу поэта. Нечасто можно столкнуться с работами, в которых человек настолько прозрачно и бесстрашно раскрывает всего себя.

Стихи связаны с различными жизненными ситуациями и переживаниями, маленькими или большими, которые оставили след в душе автора и сделали его тем, кто он есть.

Аль Квотион

Словоточие

Посвящаю своему возлюбленному чаю с лимоном.

«Я открыл приют для голодных птиц…»

Я открыл приют для голодных птиц,

У них сотни крыльев, у них нет лиц.

Я кормлю пшеном черных теплых букв

Бесконечность перьев и жадных рук.

И не важно то, что болит в груди,

Рядом с ними я становлюсь другим,

И учусь все чаще не петь, молчать.

Прилетайте, птицы, на горький чай,

Посмотреть в обертке красивых слов

На мою печаль и мою любовь.

Прилетайте есть, прилетайте пить

И, совсем по-птичьи, к утру забыть.

Ночью птицы спят, ночью тихо жить,

Ночью громче сердце и меньше лжи,

По ночам во мне говорят стихи,

И светло душе, и шаги легки.

Ночью птицы спят, я сижу один,

Может быть, прощен, может быть, любим,

Зажигая свет в темноте ресниц,

Созидая корм для голодных птиц.

«И вроде жизнь еще не кончилась…»

И вроде жизнь еще не кончилась,

И вроде я не опоздал,

Но все же злее одиночество,

Когда вокруг шумит вокзал.

Поэтом скомканным шатаешься,

Устав от дум, от баб, от дел,

Жуешь судьбы краюшку-краешек,

И улыбаешься в прицел.

Мы умираем не от старости,

Не от любви, не от войны,

От неба синего до крайности,

Кричащего у нас в груди.

Бросаем все без милосердия,

Поэты, юноши из снов,

Но на поверхности бессмертия

Лежит запекшаяся кровь.

И наши души – коридорами

Для пришлой боли всех людей,

Мы плачем полночью за шторами,

Мы память людных площадей,

Времен тоски, времен отчаянья,

Не достучавшейся весны,

Времен утробного молчания

Всей изувеченной страны.

Слова – изведанное зодчество,

Слова – топор, слова – стена,

Мы убиваем в себе творчество

Глотком дешевого вина.

Мы птицы, руки в свет простершие,

Мы список сгинувших имен,

Мы этим миром перекошены,

Но снова прорастаем в нем.

Как больно, остро! Знаешь? Чувствуешь?!

Закрой глаза и пой, и пой,

Мы бьемся насмерть в солнце душами,

Мы мир таскаем за собой.

Конечно, зло, добро – условности,

Все ведомо на свете нам,

Вот только не хватает совести

Идти к свободе по телам.

Мы гибнем взвешенными пачками,

По килограмму на штыки,

Поэты, стихотворцы, мальчики,

Держатели всея тоски,

Бессильные военнопленные,

Мы продаемся за гроши,

И вырывается вселенная

Из обесточенной души.

Уходим молча. Имя-отчество

Под каждой стонущей строкой.

Но все же злее одиночество,

Напоенное пустотой.

«Ты знаешь вопрос «зачем», ты искал ответа…»

Ты знаешь вопрос «зачем», ты искал ответа,

Ты в книгах его искал и искал в глазах.

А там, за окном, непослушное рваное лето

Гуляет забытым ребенком в вечерних дворах.

Там каждое слово – прообраз бесед грядущих,

Там каждый вопрос – заключает в себе ответ.

Там мир – это холст, на котором рисует души

Тот вечный никто, для которого мира нет.

Ведь что наша жизнь? Это небо. Пейзаж. Вид с мыса.

Два облака, солнце и воздух – ничто на треть.

Ты можешь сидеть и искать в этом небе смысл,

И можешь расправить крылья и в нем лететь.

Два маленьких шага от женщины и до дуэли,

Две маленьких песни на струнах натянутых жил.

Все просто: пока ты искал своим жестам цели,

Я жил. Понимаешь, мой мальчик? Я просто жил.

«Ты смотришь в эти буквы беглые…»

Ты смотришь в эти буквы беглые,

А