Осколок прошлого

Мотор экспресса, списанного с какой-то трансатлантической линии, гудел ровно и почти неслышно. Мягкое кресло расслабляло и втягивало в сон, бороться с которым в принципе не было смысла. Я возвращался домой и не более.

Аккуратные японские туристы, пресытившись видами потянувшихся с обеих сторон джунглей, на время отложили свои видеокамеры. Фермер-канадец, проснувшийся на паспортном контроле, бычьим взглядом упёрся в свежий штамп, поставленный темнокожим чиновником, заменил жвачку и опять уснул. От жёлтого пограничного моста до Санта-Ви ещё оставалось больше полутора часов тоскливой маяты.

Моя соседка слева, сеньора Кармелита, шоколадная бизнесвумен предбальзаковского возраста с густо накрашенными пухлыми губами, посетовав для приличия на отсутствие чартера, снова попыталась втянуть меня в разговор более чем фривольного характера. Я был мягок и непреклонен и она, исчерпав, наконец, запас нежности, уткнулась в мерцающий экран маленького ноутбука. Однако холёная рука, скованная сапфировым браслетом, изредка пробегая пальцами по клавиатуре, как бы невзначай время от времени нарушала невидимую границу и нависала над моим бедром – чисто женский жест с претензией на возможное право собственности. Я усмехнулся и прикрыл глаза.

…На родине я не был ровно четыре месяца. Неотложные дела фирмы сеньора Фанка, как в шутку мы недавно стали называть наше Управление, заставили меня задержаться сначала в Соединённых Штатах, а после побывать и в Западной Эстаде. Но все командировки, даже очень сложные, имеют замечательное свойство когда-нибудь заканчиваться. Хотя конечно, по большому счёту я прекрасно понимал, что еду домой только за тем, чтобы начальство забросило меня в очередное турне ещё на полгода подальше от родных берегов.

– А Вы знаете, что число граждан Альбарруды, говорящих на испанском, превысило число англоязычных?

– Какой кошмар! – тихо воскликнул я. Но не по поводу соотношения жителей – словесные атаки сеньоры становились бесцельными и от того раздражающими.

– Дикость! Атавизм! Плоды независимости!

О чём я? Ах, да… Тебе, уже устоявшемуся профессионалу, цинику с дипломом, двадцать шесть лет, ты не обременён женой, истекающей от тоски любовным соком, у тебя нет сопливых малышей и тебе открыты все пути! Дерзай! Изучай мир, обзаводись полезными связями, ласкай упругие формы туземок, даже позволь себе с ветерком промчаться на последней модели добротного «лендровера» или шикарного пляжного скутера. Дыши уверенно, Дэн!

– Представляете? Уже вырублена треть бисонских лесов.

Она всё ещё пыталась найти тему для общего разговора. Всё-таки зря я сказал ей, что служу в налоговом департаменте. Ведь не отвяжется, чёртова баба. Ехала бы через Канкуйю, что ли. Побережье с сотней бунгало на милю, полуголые парни, рай для помешанных на сексе старух, чего ещё?

– Да-да. Просто ужас…

А небольшие накопления в надёжном банке плюс карьерный рост при отеческом благоволии шефа разве мешают? Не забывай только одной вещи – делай своё дело, не ленись!

Так что же? Из этого и складывается жизнь. Ведь верно?..

– Оу! Как же так?

Ровесница Черчилля всё-таки скользнула цепкими ноготками выше моего колена, найдя в Сети несомненно солидный повод к телесному штурму. Я подсунул свою ладонь под её задрожавшее запястье и с сочувственным вопросом взглянул на переносицу задохнувшейся агрессорши.

– Анжела Бискайя, – прошептали яркие губы, – …разбилась на горной трассе!

– Ваша подруга? – Я осторожно убрал её вспотевшую руку и рассеянно уставился в стекло – Бискайя? Где я слышал это имя?

Сеньора Кармелита мгновенно помогла с ответом:

– Что Вы, сеньор Дэниель! Анжела, светская львица, дочь Президента, одна из богатейших дам Альбарруды! В её клинику запись на год вперёд! Господин Арнольд Бискайя оставил ей двадцать пять миллионов…

– Да-да… Дочь Президента, – медленно повторил я.

Разбилась… Я уже не слушал торопливую болтовню своей невольной спутницы. Все мои приятные мысли осыпались, словно я головой воткнулся в бронированную дверь. Бросив короткий взгляд на монитор и просев назад как можно глубже, я незаметно вздохнул и, стиснув зубы, поп