«Тополя пожелтели полностью…»

Тополя пожелтели полностью,

И березы с осенней проседью…

Уходя вслед за этой осенью,

Вы меня ни о чем не спросите.

Вы потом обо мне не вспомните —

О словах, что в сердцах мне бросили,

И о маленькой темной комнате

На пороге не этой осени,

Об отчаяньи глаз растерянных,

О молчании губ закушенных…

Годы меряются потерями,

А потери – чужим равнодушием.

(1998—2000)

«Западали листья…»

Западали листья,

Осенние листья,

Тихонько кружась.

Как отблески жизни,

Осенние ливни —

На скользкую грязь.

Осколки заката и пятнышки света

На бурой земле:

Наследие лета, ушедшего лета —

Грядущей зиме.

Но листья завянут,

И краски погаснут

Под серым дождем,

И летняя сказка,

Волшебная сказка

Покажется сном.

(1998—2000)

«Съежусь от боли…»

Съежусь от боли,

Спрячусь за смехом —

Спрячусь от слез и крика.

Вольному – воля:

Ехать и ехать,

Счастье искать да Лихо.

Я подорожник

Насобираю —

Все заживет когда-то.

Будь осторожней:

Ходишь по краю.

В прошлое нет возврата.

Я сны и песни

Утихомирю,

Боль по чуть-чуть отпустит.

Вечное «если»

В сумрачном мире —

Вот твой источник грусти.

Я понемногу

Вылечу память —

Стану мудрей, сильнее.

Прошлое – слышишь? —

Не переправить.

Каждый живет как смеет.

(2001)

«Стонами. Скалами. Светом и сумраком…»

Стонами. Скалами. Светом и сумраком.

Радостью. Горечью. – Только живи…

Далями. Плесами. Ветрами шумными.

Волнами. Птицами. – Руки мои.

Сказками. Былями. Сколами. Лезвием.

И круговертью безудержных дней.

Тонким бокалом на ножке надтреснутой.

Зыбким разливом далеких огней.

Книгами. Памятью. Грустью. Разлукою.

Прошлым. Грядущим. – Мечты злой излом.

Листьями. Облаком. Тенью и скукою.

Осенью. Снегом. – Забытый твой дом.

Страхом. Усталостью. Болью. Иллюзией.

Тоненькой ниточкой песен и слов.

Так, чтобы время до крайности сузилось.

Так, чтобы вдребезги тяжесть оков.

…Стонами. Скалами. Светом и сумраком.

Радостью. Горечью. – Только живи.

Далями. Плесами. Ветрами шумными.

Волнами. Птицами. – Руки мои…

(2002)

«Догорит свет…»

Догорит свет.

Отгремит звон.

А меня – нет.

В темноте – стон.

А меня – нет.

А тебе – крик.

Без меня – слеп

Прожитый миг.

Прожитый миг

Без тебя – пуст.

Тихий мой крик

Да с твоих уст…

(2002)

«Боль не сможет унять покой…»

Боль не сможет унять покой.

И на снегом изломанных ветках

Стану я безрассудно-злой,

И мятежной, и ножевой,

Стану лезвием и стрелой —

Разве ветер живет в беседках?

Боль не сможет унять покой.

И весенним ручьем журчащим

Стану тоненькою травой,

Стану ласковой, неземной,

Стану светлою и святой —

Чтобы жить в одном настоящем.

Боль не сможет унять покой.

Но тебе не узнать об этом:

Как жила я своей бедой

И разлукой, и тишиной,

И надеждою, и тоской —

И застужена, и согрета…

(2003)

«И ляжет на руки чья-то проседь…»

И ляжет на руки чья-то проседь,

И локон шелковый станет паклей…

А он уже ни о чем не просит,

А он уходит, не зная, прав ли.

А он уходит, и мне на плечи

Ложится сумрак осенней ночи.

А он уходит… Не мне перечить.

Пусть он уходит, раз он так хочет.

(2003)

«Золотым венцом …»

Золотым венцом —

То ли тёрн, то ль хмель…

Прошлых дней следы

Догорят в тиши.

Над моим крыльцом —

Облака потерь.

В серебре воды

Луч луны дрожит…

Нараспашку – дверь.

Пусть уходит всё!

Я себе прощу

Горечь новых ран…

Как просила: «Верь»…

…снегом занесёт

Неживой цветок

Заполярных стран.

(2003)

«Черного пламени жгучие языки…»

Черного пламени жгучие языки…

Близок уже, слишком близок момент расплаты.

Черный цветок на ладони моей руки.

В небе закатном последней грозы раскаты.

Цепок венец на лбу – то ли терн, то ль хмель…

Каплями крови стекает на землю вечность.

Ты, что боялся горечи и потерь!

Ты тишиной оплатишь – бесчеловечность!

Черное пламя. Столб. Языки огня.

Черный цветок умрет на ладони, корчась.

И почернеет закат золотого дня…

И ух