В НАШЕМ КРУГЕ

,,,Разомкнулись наши руки, друзья мои, и нас разбросало по белу свету. Видно, век настолько увеличил обороты, что нас всё чаще стали срывать с места его центробежные силы. На фото мы ещё рядом в чёрно-белой плоскости кадра, но он обманывает: «иных уж нет, а те далече».

Когда-то мы горели все,

всё знали друг о друге,

и дни, как спицы в колесе,

мелькали в нашем круге.

Это были не просто слова – «наш круг». Кру?гом древние обозначали Солнце и называли его Гелиос или Ра. До нас дошли легенды о нём – Верховном Божестве с огненными волосами, который никого не хотел приблизить к себе, и робкие подданные вечно кружили вокруг него на почтительном расстоянии. Но когда налетал ветер – солнечный ветер! – длинные разметавшиеся волосы Владыки касались лица Геи-Земли, и у неё от страха и страсти запекались губы, и душу принизывали невидимые бури. У древних были свои вето: «Нельзя увидеть лицо Бога, ибо осиянно оно не для глаз смертных». Но это не помешало пращурам оставить нам в наследство этот солнечный язык: «ра-свет», «свет-ило», «про-свет-ление»…

Потому и жили в светлицах, и были у них светлые лица, и обращались к любимым «Свет мой», а к мудрым старцам – «Светлейший».

А сейчас сухая наука нам говорит: этот ваш свет – только пучок фотонов, продукт термоядерных реакций, происходящих в недрах заурядной жёлтой звезды класса G2, затерянной где-то на окраине галактики. А уж солнечный ветер – вообще опасный поток заряженных частиц, вызывающий помянутые вами бури. Не какие-то, а магнитные. Вот вам соответствующие формулы…

Но всё возвращается на круги свои, и уже сами учёные стали признавать, что мир устроен глубже и тоньше, и Солнце – это тоже живое существо со своими чувствами и мыслями, как и наша Земля среди прочих планет.

Выходит, правы были наши пращуры?..

В нашем круге были лирики и физики. Когда первые начинали спорить о сингулярностях Большого Взрыва, вторые отвечали им стихами о божественности Вселенной… Такими, например:

Она всё расширяется, вращается,

Друзей мы провожаем и подруг,

Прощаемся мы с ними…

Не прощаются

они,

лишь переходят в новый круг…

ИЛИ ТАКИМИ:…

ФОРМУЛА ТВОРЕНИЯ

«В начале было Слово»?..

Нет же, нет! —

Те, первые, вода и твердь

молчали.

Не Слово разделяло

тьму и свет,

но Формула…

Она была в начале.

Движение веществ,

теченье дней,

всемирные истоки

и устои,

проникновенье

сложного в простое, —

всё было в ней,

всё строилось по ней.

Что до сих пор

стремились мы познать,

всё – лишь прищур

на формулу забыту,

попытка

к её истинному виду

приблизиться ещё на шаг,

на знак.

Там – падшая восьмёрка,

тут – овал.

Нам отмечать их некогда

и нечем,

и снова множим нуль

на бесконечность.

Но у машины в памяти —

провал.

Абстракции,

химеры, миражи

в него мы спешно валим,

как фашины,

и сами попадаем

под машины, —

всё вытерпим,

Ты лишь ответ скажи!

И вот вам —

интегралы и ряды,

плод гениальных рвений

и прозрений,

когда пролёт моста

и куст сирени

вдруг обретают

общие черты.

Открыт закон.

Он ясен и красив.

Уж он-то, вроде,

не играет в прятки.

Но снова где-то

во втором порядке

просчёт

неуловимо просквозит.

И даже не просчёт —

неясный след

того, что за чертой,

всего, что «недо…»

…Я знаю сам,

что не найду ответа,

и всё-таки всю жизнь

ищу ответ.

«Каждый путь – знают все …»

Каждый путь – знают все —

начинается с первого шага, —

Не сейчас, не сегодня —

всё та ж отговорка простая.

Тешу душу напрасно

и смуту её утишаю:

Завтра будет возможность,

ещё догоню, наверстаю.

Позвоню, навещу,

дорифмую вчерашние строчки,

Те, что теплятся,

вроде ещё, угольками,

Пыль сотру с книжных полок, —

заставлю себя, это точно,

Хоть и явно не хочется

этого делать пока мне.

Ну какая там гиря

опять у тебя на лодыжке?

Шаг вперёд, два назад —

только чуть заступил, и обратно.

Где на ладан

благие намеренья дышат,

Там и с ладаном

что-то, братишка, неладно.

Это даже не лень,

а