2020 (ПРОЛОГ)

Не совру, если скажу, что год выдался тяжёлым.

Иногда я по утрам с завистью смотрю на школу.

Она как памятник стоит прямо у меня в окне,

Напоминаньем служит скверным о детских лет потушенном огне.

Кем был тогда, и кто сейчас – я не понимаю,

Ведь суть прежняя моя не дожила до мая.

Обратился я к нутру, внутри себя летаю,

Сею семя нежных строк, готовлюсь к урожаю

Новых мыслей, новых песен; но вдали лишь тьма глухая.

Настала эра пустоты, а неуверенность в грядущем

Ныне в воздухе витает, и пелена в глазах всё гуще.

Огни города прекрасны. Они так юрки, вездесущи.

Как они хочу я быть, словно робкий света лучик.

Фрагмент утерянный от пазла, что собираю на коленях,

Пред картиной, где нет зла; не настало его время.

Делать это здесь опасно, бьют по рёбрам чьи-то тени.

Что горело, то погасло. Одна свеча в подземной келье,

И раскалённый воск из глаз на грудь сочится ожерельем.

А ведь знаете, порой меня всего трясёт от злости,

И в знак вопроса я хочу все согнуть чужие кости.

Аккуратно проскользнуть пальцем внутрь глазницы

И нащупать пустоту в черепе-темнице.

Существо моё – тюрьма, а в ней я гордый узник.

Буду биться головой. Злиться. Чувство грусти —

Редкий гость, но коль придёт, то не отпустит.

Река сознания течёт, топлю себя в её я устье.

Но утонуть я не могу. Слишком слаб или задумчив.

Может, просто не хочу, в конце концов, я ведь придумщик.

Гонялся я за звёздной пылью, в упор не замечал планет,

Над головой громадной тенью проносящихся в ответ

Моим мольбам о постоянстве и укрытии от бед

Во взаимной с кем-то ласке на протяжении трёх лет.

Но теперь, когда остался сам с собою тет-а-тет,

Я ловлю себя на мысли: навязали или нет?

Одиночества стесняться, неполноценностью считать

Нежелание нуждаться в тех, кто разнесёт опять

В пух и прах порядок славный, поставит на душе печать

Губами.

Небрежно оттиск на тебе оставит со словами:

«Никогда не быть нам нами; своими я займусь делами».

И захлебнувшись в жалости к себе, я на мир пошлю цунами.

Оно затопит континенты, добежит до облаков, их утащит в свои недра.

Ну а я буду таков. Не подуют больше ветры тяжких перемен оков.

Свою ценность потеряет глубина всех важных слов,

Когда-то сказанных друг другу. Всё здесь вертится по кругу,

Водоворот схватил за руку и потянул с собой на дно.

Меня одно теперь волнует:

ЕСЛИ МИР – ЭТО ВОДА, ТО К ЧЕМУ ВООБЩЕ СЛОВА?

В пузырях гортанный воздух, такова теперь молва.

Справедливая замена, виноват ты или нет, но пустословие запретно.

Кому-то да, кому-то нет. За всех не в силах я решать,

А тишина – не панацея, и из глубин восстанет рать

Дать отпор всем тем «злодеям», врать которые посмели

Об отношении халатном к чужим речам как вата сладким,

Но беспочвенным в итоге, все как один не без осадка.

Этот год прошёл украдкой.

Но оставил за собой осиный разъярённый рой.

Человечество в упадке, и старый я сказал б: «Постой.

Хочу, чтоб всё было в порядке, новых козней нам не строй».

Но меж порядком и упадком новый я нашёл покой.

ВСПЫШКИ

Мы молоды и драматичны,

Себя находим в саду вишен.

Вечно думаем о лишнем

И боль делаем привычной.

Путь наших действий нелогичен,

И чем преследователь ближе,

Тем меньше на полу отмычек.

Бунтарский дух все двери вышиб,

Он свободно летит выше.

Судьбы исход скоропостижен,

И мы всё глубже дышим, дышим.

Подальше от горящих хижин,

Где был наш дом; но он не выжил.

И теперь мы новый ищем

Дивный мир, куда запишем

Имена всех наших ближних.

И воссияем в лунных вспышках.

НЕБЕСНАЯ НАПАСТЬ

Небесная напасть.

Я боюсь сорваться и упасть.

Не спасёт над жизнью власть,

Когда попал ты к монстру в пасть.

Клыки смыкает крепко он,

Газ удушливый при этом изрыгая.

Жизни цвет меняет тон,

Встречусь ли я с кем-то в мае?

Сейчас нигде не безопасно:

Ни снаружи, ни внутри.

И если я останусь дома,

То от себя мне не уйти.

Беспомощность и страх перед грядущим,

Последних вздох весны испущен.

И хоть она ещё не началась,

Судьба пройти ей