Коротко о многом
Артур Пилтакян
В книге поясняется отношение автора к религии, вере, её роли в жизни страны, даются примеры негативных проявлений со стороны церкви, показана жизнь общества до и после пресловутой перестройки. Приводятся сведения об известных в истории личностях. Второй рассказ – случай из жизни.
Артур Пилтакян
Коротко о многом
Начну с религии
Я – потомственный атеист: ни моя мать, ни отец, ни старший брат, ни бабушка и дедушка, ни другие родственники не были верующими. С детства я часто слышал, как мой дед при звуке колокола в такт с ударами повторял: «Гнам духан, гнам духан…», что на армянском значило: «пойду в трактир, пойду в трактир…». Начальные этапы жизни человека: – если мальчик, сидя на песке пытается что-то из него построить – можно сказать, что у него есть ген строителя; если девочка в 2-х, 3-х летнем возрасте не может не танцевать – у неё есть ген, например, балерины и так далее. Но никакого гена «религиозности» у детей нет! Они с самого рождения атеисты! И вот тут их поджидают «служители культа» – попы (обобщающее слово не связанное с принадлежностью к какой-то конфессии, как в армии «генерал» и «рядовой» одинаково солдаты). Так вот, попы, в торжественной обстановке, с помощью родителей, тоже переживших при своем рождении подобное, навешивают на ребёнка «опознавательные знаки»: кому крестик, кому полумесяц, после чего он, ничего ещё не соображающий, объявляется верующим в бога! Со мной так не экспериментировали. Продолжу. В те времена мы жили в Тифлисе, переименованном впоследствии в Тбилиси. Как-то с родителями я, шестиклассник и мой старший брат, пошли пройтись по главному проспекту города, тогда носившего фамилию русского генерала Головина (сейчас – Руставели). Был жаркий солнечный день, мы остановились в тени деревьев и вдруг вдалеке на проспекте появилась колонна людей. Когда она стала ближе мы увидели, как в ровном строю идут мрачные, молчаливые мужчины с суровыми лицами в чёрных балахонах – женщин среди них не было. Впереди колоны, как бы возглавляя её, двое здоровых, почти голых мужиков дёргаясь, словно в конвульсиях, хлестали себя цепями с заострёнными концами по голове, плечам, спине! На их телах густо растекалась кровь. Это исполнялся мусульманский религиозный обряд Шахсей-вахсей. Колона, словно похоронная процессия, двигалась медленно в торжественном молчании. Вдруг из переулка ей на встречу выбежал стройный юноша и стал весело отплясывать лезгинку. Что тут произошло! С яростным рёвом смешавшаяся масса кинулась за ним! Но тот, продолжая приплясывать с легкостью бегущего оленя умчался от преследователей. Можно представить, что сделала бы толпа с весельчаком, попадись он в руки разъяренным фанатикам! Там же я часто видел женщин в чёрном одеянии с головы до ног с узкими прорезями для глаз. Отец объяснял мне, что это такая новая мода. Вскоре с его переводом по работе в Москву, мы оказались в столице. В первые же дни отправились на Красную площадь к Мавзолею Ленина. Потом пошли к храму «Василия Блаженного». На его стене, на уровне пешеходов, был изображен босоногий, тощий старичок с скорбным лицом. Мы подошли ближе и в этот момент, грубо оттолкнув нас с братом, какая-то старушка кинулась к изображению и стала исступлённо целовать голые ступни старичка! Никогда не забуду презрительную усмешку отца, глядевшего на неё! И «Шахсей – вайсей», и та несчастная старушка, и само название храм «Василия блаженного», никак не могли вызвать у меня уважительного отношения к религии, к попам. Василий, имя которого было «присвоено» храму ещё при Иване Грозном, был психически не полноценным человеком. Из тех, которых в старину называли «юродивыми, блаженными». В его нелепых словах искали и находили загадочные смыслы, за ним укрепился дар предсказателя. Мифы о нём множились беспредельно. Сам Иван Грозный, основательно помазанный кровью народа, прислушивался к «пророчествам» Василия и даже побаивался его. Умер «пророк» в возрасте около 90 лет. Гроб с его телом несли царь и бояре! Объяснить преклонение перед неизлечимо больным человеком, грубо говоря «психом», можно только повальным невежеством народа